— Значит, два месяца у нас отдыха.

— Больше, целых четыре месяца, — сказала я, все посмотрели на меня.

— Ну, месяц мой по закону, потом месяц от графа, и ещё два от Луши и Ульяны.

— Точно, это же просто здорово, — воскликнула Арина.

— Марин твоя что делать-то без тебя будет? — усмехнулся Игнат.

— Да все заметили, что я ей часто помогаю, поэтому у неё четыре месяца проверки.

— Угу, испытательный срок, — сказала я.

— Что? — посмотрели ребята на меня.

Я помогла Луше забраться и расположиться на телеге, пояснила.

— Так называют срок при приёме на работу. Испытательный срок, это такой отрезок времени, когда на работника смотрят и потом решают, брать его окончательно в штат работников на постоянное место, или отказывать.

— Как удобно, так и сам понимаешь, твоё это или нет, и наниматель видит, какой ты работник, — согласно закивала Арина.

Так обсуждая те или иные соглашения, мы доехали до дома, там мы затащили наших молодых на обед, после отпустили домой. Сегодня выходной, а завтра будем работать над обучением.

Вечером они пришли в гости, а вернее, надо полить огород, а Луша прошла по посеву. Магия или нет, но всходы были уже везде.

Так и полетели наши дни, утром и вечером огород, а между ними занятия. Я запоминала всё хорошо, что надо было знать, на сто процентов, я записывала в ежедневник. Так же я решила сделать из бумаги, что была куплена ещё на Земле: я сшила и сделала книжечки для записей. Туда мы с Ариной и Лушей записывали рецепты, делали три копии: мне, Арине и Луше.

Так прошло два месяца.

— Наденька, дочка, что-то ты сегодня сама не своя, — подошла ко мне Луша, когда мы завтракали.

— Да не пойму, морозит, и глаза, прям, чувствительны к изменению света.

— Так, милая, а не магия ли у тебя пробудиться решила, давай кушай и в постель. А я пойду за Ариной, да Игнатку отправлю к графу.

Да, с графом мы подружились, так, наверное, можно сказать. Мы несколько раз съездили к нему, потом он стал приезжать сам. Утром уже как привычка, отправляясь на конную прогулку, заезжал к нам и несколько часов проводил у нас, но это вначале, сейчас он и до вечера мог с нами пропадать. Мы много говорили, смеялись, он умел рассказывать, но и слушать тоже умел.

Я решила с моей Лушей не спорить, ведь чувствовала себя действительно очень плохо, и, кажется, сейчас ещё хуже, чем когда проснулась. Уснула, наверное, как говорят, не долетев до подушки, сквозь сон слышала голоса, кажется, даже взволнованные, но мне становилось ещё хуже, казалось, меня запихивали в пламя. Жар, и боль была сильная, безумно сильная.

Сквозь туман боли я слышала голоса Луши, Арины, графа Альберта, вроде даже Игната, но не уверена.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Но вот боль затихла, с меня перестали сдирать шкуру живьём, и я уже могла открыть глаза.

Я была в комнате, но шторы были занавешены, руки мои с двух сторон были зажаты чем-то. Посмотрела в одну сторону: там обняв мою руку спала Лушенька. Ну, вроде она, но выглядела совсем замученной, с другой точно так же спала Арина, такая же измученная, как и Луша. Я попробовала подняться, но так, чтоб не разбудить моих подруг, и, подняв глаза, столкнулась с взглядом графа. Он был так же уставшим, помятым и вообще, если б не знала бы его, не узнала бы в этом человеке графа.

Волосы просто собраны в хвост, под глазами круги, рубашка без платка и ещё и расстёгнута, рукава закатаны до локтя, брюки тоже ощущение, что чуть ли не в мясорубке были, да что тут происходило-то?

Видимо, этот вопрос я задала вслух, так как услышала ответ:

— Магия Ваша проснулась, какая, не спрашивайте, я не знаю такой. Но что-то страшное.

— В каком смысле? — задала я вопрос, но наш диалог разбудил девочек.

— Проснулась, буйная ты наша, — меня кинулась обнимать Луша.

— Ну ты, Надюш, и сильна, и магия сильная. Не понятно какая, но сильнющая. Графу пришлось всю деревню экстренно эвакуировать в замок, тут просто светопредставление было, — сказала Арина.

— Да что было-то? — обвела я глазами присутствующих.

— Да что было? Много чего. Пыли теперь ни в одном доме нет, она вся у крыльца кучкой лежит, окна у всех теперь мытые. Что ещё? А, да, вещи сами к реке слетали постираться, обед у всех на плите приготовился, — усмехнулась Луша.

— Ну и в чём проблема? Для чего было людей эвакуировать? — удивилась я, подумаешь, убралась моя магия и кушать сварила, в чём проблема? Да, размах и меня поразил, но тут есть магия, они ж все маги. Видимо, это не понимание было написано у меня на лице.

— Надежда, когда в доме резко начинают сами двигаться предметы, это страшно. Представь, вечером сидят все за столом, а тут в печи огонь начал гореть, чугунок подлетел к крану, налил воды и встал на плиту, овощи и мясо с разных сторон летят, и самое страшное, ножи, которые сами начинают кромсать все эти овощи. Тётя Лукерья уже говорила про самостоятельный полёт вещей на реку для стирки, тоже зрелище не для слабонервных. Ты нам скажи, зачем они туда-то ходили? Мне очень интересно. Всё остальное вроде в норме действовало, а вот вещи, зачем туда-то? — смеялся граф.

— Вот, вот, кальсоны Прошки рассмотрели все, да и наши все увидели, — пробурчала Луша, — нет, а главное, пытаешься поймать эти вещи, так они дерутся.

Арина и граф смеялись, видно это было смешно.

— А мне-то откуда знать? Я ничего не помню, а вы уверены, что это моя работа? — спросила я.

— Конечно, это Арина с Марией, видно, пропустили эти лекции, а вот я нет, и я точно знал, чей поток управляет этим всем, — смеялся граф.

— Да не специально же пропустила, я ж говорю, эти уроки скорее всего проходили, когда мы в лазарете лежали, у нас тогда у пол группы отравление было, кстати, так и не смогли найти виновного, — буркнула в ответ Арина.

— Так, а если вывели всех жителей, то вы трое чего тут делаете?

— Четверо, Игнат сейчас в огороде траву пропалывает, — ответил граф, — а что мы тут делаем? Так я, как самый сильный маг, что был рядом, по закону должен присутствовать при пробуждении. А остальные? Так попробуй их выгони, они и не посмотрят, что я вроде как граф, и