Можно ведь вообще не выставлять танки на какой-то стороне. Особенно если эта сторона без двери.

Поскольку первая атака всегда три танка и всегда со стороны входа, левого или правого, Скай решил, что первую атаку он будет отбивать всеми шестью танками, меняя их еще до полного исчерпания щитов. Таким образом он отобьется без потерь, затем проигнорирует приближающуюся вторую группу и начнет отбиваться от третьей, тоже всеми шестью танками. Это позволит ему временно вывести вторую группу из боя: приближаясь со стороны, где нет никого в окнах, они не имеют целей. Затем придется отбиваться от противников, подошедших почти вплотную, и… ну да, не получится.

Скай это проверил и убедился: он легко уничтожает первую группу. Вторая тройка, идущая с «двухоконной» стороны, временно не у дел, но когда Кирсан начинает бой с первой пятитанковой группой, появляются проблемы, особенно если эта группа тоже идет со стороны, где только два окна. В итоге счет дошел до семи уничтоженных, но дальше уже никак: максимально возможный результат, как ни крути, это убрать первых три танка почти всухую и выбить из третьей группы еще один. Однако затем враг подходит ближе с разных сторон и расклад «шесть против восьми» совершенно невывозный, потому что искин не ломится внутрь, а начинает стрелять через окна, при том что Кирсан должен еще и коммцентр прятать от прямого прострела. Хотя…

Он снова начал бой и, меняя танки у окон, выбил первую тройку справа с минимальными потерями энергии щитов. Вторая тройка снизу уже идет к позиции, Кирсан ставит два танка в окнах, а остальные четыре выводит справа через выход. Шесть «Таранов» уничтожают троих перекрестным огнем настолько быстро, что Скай еще успевает вывести через выход коммцентр и спрятать снизу, с зачищенной стороны. Затем почти одновременно подходят две пятерки, первую Скай встречает тоже в шесть машин и, имея преимущество в виде шестого танка и защищенные позиции еще для двух, выигрывает перестрелку с потерей только одной машины.

Бой с последней пятеркой был чертовски напряженным: у Кирсана все танки побиты, один весьма сильно, но на его стороне позиции: два танка в окнах, танк в двери открыт, но может отойти в сторону, и по танку слева и справа от здания, у самых стен. Эти два крайних могут уйти из прострела, просто сдав назад. Мастерски выводя из «фокуса» то одну машину, то другую, Кирсан выиграл и последнюю стычку, оставшись с тремя измочаленными юнитами и глубочайшим чувством удовлетворения от своей работы.

— Поздравляю с победой! — сказал искин.

— Спасибо. И как, я достаточно быстро прошел этот урок?

— Очень быстро. Никто не выигрывает этот бой в первый же день.

— Серьезно⁈ — удивился Кирсан.

— Искины не шутят и не обманывают, — донесся сзади голос Эвады. — Да, ты первый, кто прошел этот тест в первый же день, правда, особо нос не задирай. Ты все-таки киберспортсмен, что и дало о себе знать, а тест рассчитан на новичка. Реальность такова, что догадываются выйти из укрытия и расположить войска вокруг него в первый же день не все, а тем, кто догадывается, не хватает мастерства выиграть бой на микроконтроле. На второй день тест выигрывают те, кто лезет в настройки шаблонов поведения и программирует юнитов самостоятельно прятаться, выходя из-под сфокусированного огня. На третий день его проходят остальные новички, так как он несложный. Но должен признать, что кривая обучения у тебя очень крутая, потому мы можем считать, что твое прошлое дает тебе значительное преимущество перед новичком-балларанцем. Удастся ли удержать это превосходство — вопрос интересный. Но, разумеется, я искренне поздравляю тебя с этим успехом.

* * *

Приблизившись к Солнцу на нужное расстояние, корабль на пару часов завис в надире, накапливая энергию для прыжка.

— А для чего лететь к Солнцу? — спросил Итагаки. — Разве нельзя было прямо от Земли лететь?

— Не-а, — ответил Леонид. — Так получается, что идеальная точка прыжка — зенит или надир звезды. Звезды, как самые большие средоточия массы, являются не только ориентирами астронавигации, но и точками спряжения измерений, в которых проще всего открыть подпространственный тоннель до удаленной звезды. Тоннельный привод — единственный известный в галактике способ быстрого звездоплавания — работает тем надежнее, чем ближе к звездам находятся начало и конец тоннеля. Ключевые точки — зенит и надир любой звезды — позволяют выстраивать тоннели точно и надежно даже для слабейших приводов. Войти в подпространство или выйти из него вдали от звезды — задача сложная, требующая мощного привода, высокоточной сложной навигационной аппаратуры, высочайшего профессионализма навигатора, и при всем этом — всегда рискованная.

Они сидели в рубке, потягивали какой-то прохладительный напиток из пакетиков и наблюдали за бесконечным багровым океаном на обзорных экранах: фильтры видеокамер корабля пропускали только два процента света Солнца.

— Что такое надир?

— Это одна из двух точек, откуда лучше всего совершать перелет к другой звезде. Все астроплавание так и происходит — от звезды к звезде…

— Строго говоря, — сказал Касс, входя в рубку, — в земных языках надир — не точка, а направление действия гравитации. Проще говоря, когда ты стоишь — у тебя над головой зенит, а под ногами надир. Что касается звезд и космолетов — то оптимальные точки находятся друг напротив друга так, что через них проходит условная ось вращения всей звездной системы. Проще говоря, линия, проходящая через зенит и надир Солнца, строго перпендикулярна плоскости орбиты Земли и других планет. В моем языке эти точки называются отдельным словом, но в земных языках этого понятия нет, потому используются термины «зенит» и «надир».

— Хм… А почему нельзя сразу от планеты прыгать?

— Есть шанс запрыгнуть не туда, куда надо. Или вообще в никуда, что еще хуже. Леонид, ты уже наигрался в капитана?

Леонид уступил ему кресло первого пилота, и Касс принялся бегать пальцами по клавишам консоли.

— Так… Навигатор, начать расчет тоннеля! Стандартный протокол прыжка.

— Начинаю! — доложил бортовой компьютер.

Пронзительный, громкий звонок прокатился по коридорам корабля.

— Что это? — насторожился Итагаки.

— Сигнал побудки, так и должно быть, — пояснил Касс, — во время прыжка спать нельзя.

— Почему?

— Можно не проснуться. Вероятность мала, но есть. А бывают и более жуткие случаи.

— Почему так?

— Никто не знает. Сон в момент прыжка изредка заканчивается прекращением всех жизненных процессов. Любая помощь бесполезна. Некоторые врасу, верящие в душу, считают, что во время сна душа отделяется от тела и в момент прыжка, когда корабль переходит в иное измерение, связь разрывается. Высказываются и другие гипотезы — тем более что ассортимент пугающих и необъяснимых событий, которые случаются при проходе через тоннель, достаточно