том, что где-то совсем рядом наличествовало скромное по сравнению со своими белорусскими сродственниками болотце, но и о весьма вероятном изменении барометра с «ведро» на «облачно, небольшой дождь». Костерка разводить тоже не стал, наскоро перекусил всухомятку галетами с сыром, запил съеденное набранной неподалеку во фляжку вкусной ключевой водицей и пристроился под разлапистым вековым дубом.Ближе к утру небо и впрямь слегка заволокло облачками, начался мелкий скудный дождик из категории тех, что как-то издавна невзлюбил Внуков. Нет бы сразу весь намеченный объем вылился вниз, так — отставить! — мокни медленно, но весь день! Все-таки с большей частью врожденным, хотя кое-где и с благоприобретенным оптимизмом Андрей посмотрел вверх, огляделся по сторонам, потом скомандовал себе — подъем! И легким шагом двинулся к высотке 124,7, лавируя между деревьями.Наверх Внуков смотрел не зря. Какое-то смутное беспокойство внушала ему вяло бредущая в его направлении с восточной стороны неожиданно темная тучка, резко выделявшаяся своей мрачной расцветкой среди окружающей небесной серости. А интуиции своей, многократно проявившей себя во всей красе за годы армейской жизни, Андрей привык доверять безусловно. Интуиция же подсказывала, что не бывает таких одиноких туч при именно такой погоде, было в этом нечто аномальное.Аномальщины в целом Внуков не боялся, зная, что рано или поздно, но отыщется для любой небывальщины вполне сносное, основанное на давно известных человечеству законах мироздания объяснение, даже специально чуть ли не на спор ездил в свое время (и за свой счет, заметим, в отличие от своих визави!) в некоторые так называемые «паранормальные зоны», после чего количество легенд и мифов про в них якобы происходящее резко сократилось, а вот авторитет Андрея в среде сослуживцев заметно поднялся.Хорошую фантастику разведчик тем не менее любил. И не понимал потому резкий перекос в последнее время произведений отечественных, в первую очередь, сочинителей в сторону так называемого «попаданчества». Окончательно добил Внукова буквально на днях прочитанный им рассказ известного русского фэнтезийщика про то, как «попаданец» в лице пионера Вити Солнышкина оказывается на приеме у товарища Сталина. Над некоторыми эпизодами Андрей даже поржал тихонько, но в голос — так хорошо излагал обстоятельства как бы происходившего Лукьяненко.По своему армейскому опыту майор четко понимал, что в предлагаемых сочинителями условиях 99,9 процента этих «попаданцев» прожили бы в объявленных условиях от одной минуты до — максимум, кому повезет, — недели. Деятельность этих персонажей в значительной степени была схожа с работой зафронтовых разведчиков, а полный спецкурс по теме Андрей прослушал внимательно дважды. Первый раз еще в училище, а второй раз совсем недавно, как раз когда готовился к этой вот командировке — надо было кое-что из возможно актуального освежить в памяти, да и посмотреть, насколько изменилась за последние годы методика военного преподавания в сравнении с общегражданским.Как раз по возвращении Внуков и готовился изложить сослуживцам свои развернутые соображения по поводу способности «попаданцев» к реальному выживанию в предлагаемых авторами (по Станиславскому) обстоятельствах. Любопытная должна была получиться лекция, Андрея давно уже подбивали на то, чтобы записать на том же Ю-Тьюбе целый цикл бесед — хоть и денег дополнительных к окладу заработать. Но успешно сопротивлялся пока майор жаждущим продвинуть его в стяжатели, крепил пока оборону, рассчитывая использовать и так невеликое свободное от службы время совершенно другим образом.Что-то настораживало тем временем и на земле. Почва под ногами начала ощутимо мягчеть — похоже, начиналось то самое болотце. Внуков вывернул из-за двух особо кряжистых берез и замер: буквально в пяти метрах от него лицом к лицу стоял невиданный им никогда и ни в каких местах (а попутешествовать довелось изрядно) истукан. Тяжелое даже на вид высокое тулово заканчивалось не по размеру огромной рогатой головой. Какие-то черты на этой — иначе не скажешь! — морде удавалось только угадать, что-то точно разглядеть было невозможно.Тем не менее, что сразу заинтересовало Андрея, в открытой перед грудью ладони истукана било какое-то мерцание. «Ну что, поиграем в кладоискатели? В Индиану Джонса какого-нибудь? — успел подумать Внуков, сделал первый шаг в нужном направлении и... Тут же провалился поояс! — Ничего страшного. Веревка рядом, зацеплюсь за березу и вылезу»......А за примерно восемьсот пятьдесят лет до происходящего в современной Литве, но ровно в тех же географических координатах к идолу Перкунаса в маленькой болотисой рощице осторожно и аккуратно, цепко взглядываясь, куда дальше шагнуть, пробирался жрец Валимантайтис. Те звуки, что слышал за своей спиной Лукоте, заставляли его непроизвольно ускорять шаги — злодеи, что напали на летний стан, никогда не должны были не то, чтобы получить, но хотя бы и увидеть негасимый огонь в Зиниче!По случаю свадьбы швальгон, по жизни постоянной — зинис, Лукоте вышел наконец на полянку, где должен был найти вырезанного из старого дерева многие времена назад Перкунаса, и замерши на мгновение, опрометью тотчас бросился назад под защиту леса. Бывшая еще вчера украшенной желтеющей под пробивающимися через негустую листву лучами солнца рутой полянка перед идолом превратилась за время отсутствия жреца в чавкающее жижей болото. И прямо посередине трясины ворочался и бултыхался кто-то совсем чужой...

Глава 5

в которой на веселой великой свадьбе разворачивается настоящая кровавая бойня, княжич Федор сражается, а Вайва пытается укрыться в лесу

План — не то, чтобы предстоящей битвы, но точно кровавой бойни — «герцог литовский» заранее никак не продумывал, так тем более не обсуждал даже с Конрадом Дьяволом. Собственно, какой отпор могли оказать перепившиеся поселяне — пусть и затесалось среди них несколько десятков таких же мелких, как сам Пелюша, князьков — полутора сотням обученных и изрядно оружных воев?

Это был по сути самый настоящий разбойничий набег, по крайней мере, по его предполагаемым результатам: убитых точно ограбят и снимут все сколько-нибудь ценное, а вот намечавшийся довольно жирный полон следовало как можно скорее сбыть с рук на располагавшихся заметно южнее невольничьих рынках, откуда точно не докатятся до Жемайтии жалкие вопли и стоны угоняемых в позорное рабство.

И хотя Сквайбутис наметил для себя вполне понятную и точно очерченную им самим долю в предполагаемой добыче,