Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рассмеялась и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.
– Я обещаю, что курочка получится восхитительная, дедушка.
Я подхватила с дивана пальто и подошла, чтобы поцеловать в щеку дядю Рафа. Потом похлопала Оскара Уайльда между ушками, и он быстро лизнул меня в знак признательности крошечным язычком, но мадам Икс нисколько не заинтересовалась моим скорым уходом. Она сидела на подоконнике и разглядывала меня со свойственным ей кошачьим высокомерием, подергивая кончиком хвоста.
Хотя мне предстояло лишь перейти Университетскую улицу, я накинула на шею толстый шарф и натянула самую теплую шапку, какую смогла найти, – одну из шапок дяди Рафа, меховую и квадратной формы. Наверное, закутанная в тяжелое пальто, шапку и шарф, я выглядела как русская кукла.
Не в первый раз после приезда в Париж я скучала по легкости и удовольствию от ношения брюк, в которых ногам было бы теплее, чем в юбке до колен и шерстяных колготках.
К брюкам я привыкла, когда работала на заводе по производству бомбардировщиков. Мы, женщины, каждый день, прежде чем забраться на самолеты, крылья и в турбины, надевали комбинезоны. Я даже стала иногда носить брюки дома – к обоюдному ужасу мамы и бабушки. Но здесь, в Париже, женщине запрещалось носить брюки, не получив разрешения от полиции! Насколько я понимала, для женщины считалось приемлемым надевать брюки, если она ехала на велосипеде или скакала на лошади, но она не могла просто ходить в них по улице или отправиться в магазин.
Ожидая, пока замедлится поток машин и я смогу пересечь улицу, я подумала о том, что французы представляют собой странную смесь формальности и bon homie[28], ограниченности и эпатажа, грубости и обаяния. Но я обожала французов со всеми их причудами и полюбила их «город света».
Когда я вошла на первый этаж дома Джулии, мое внимание сразу привлекла дверь в подвал. В большом вестибюле было пусто, если не считать одинокого жандарма, стоявшего на страже у входа на место преступления. Вид у него был скучающий, но решительный, и как только он убедился, что я не собираюсь к нему подходить, он отвернулся.
Я вздрогнула, вспомнив о том, что видела внизу, в подвале, возле мусорных баков, и посмотрела на похожий на клетку лифт, который должен был доставить меня в квартиру Джулии на втором и третьем этажах. Заходя в лифт, я подумала, что стояла в нем прошлой ночью, когда мы с Терезой Лоньон спускались вместе.
Догадывалась ли она, что ее жизнь в опасности? Что она оборвется через несколько мгновений после того, как мы выйдем из лифта?
Конечно, если бы она боялась за свою безопасность, то бы подала знак… Она бы попросила меня подождать с ней или что-нибудь в этом роде. Разве нет?
Я попробовала вспомнить, говорили ли мы о чем-нибудь важном; было поздно, я устала и немного выпила, потому что в квартире Чайлдов вино и виски лились рекой, а коктейль помогал мне меньше стесняться незнакомых людей.
Тереза и я стояли бок о бок в клетке без крыши, лицом вперед. Я произнесла что-то вроде:
– Я так рада, что мне достаточно перейти улицу – и я дома. На улице так холодно и темно.
Она ответила:
– Вам повезло. Так удобно, что вы живете прямо здесь. А мне понадобится такси.
По крайней мере, мне показалось, что именно это она сказала. Мне стало стыдно, что я не обратила внимания на слова женщины, которые стали для нее последними.
Хотя какая разница, как бедной женщине предстояло добираться домой. Однако я предположила, что наш короткий разговор означал, что она пришла на вечеринку одна или, по крайней мере, она не рассчитывала, что кто-нибудь из друзей Дор отвезет ее домой.
Интересно, важная ли это информация? Когда лифт остановился, я задумчиво прищурилась, пытаясь вспомнить, замечала ли я вообще Терезу Лоньон до того, как мы вместе вошли в лифт.
Когда двери открылись, она отступила назад, а я вышла первой; почему-то этот момент я запомнила. Но когда я начала отходить от лифта, она поспешила меня догнать. Она подошла ко мне вплотную, оглянулась…
Тогда я не придала этому значения, но теперь задумалась: а не хотела ли она что-нибудь мне сказать, не пыталась ли понять, с какой стороны ко мне подойти… или просто боялась остаться одна после того, как я уйду.
Но я не остановилась, а она не произнесла ни слова и не сделала никакого жеста, пока мы шли к парадным дверям. Я помахала ей:
– Спокойной ночи! Надеюсь, ваше такси скоро приедет, – и поспешила выйти в холодную ночь.
– Спасибо, – ответила она.
Я вдруг вспомнила, как она произнесла это спасибо. Это слово прозвучало… тоскливо.
А может, я это выдумала. Было поздно, я немного выпила, и, конечно, на мою память влияло осознание того, что Тереза была зверски убита всего через несколько минут после нашего расставания.
Двери лифта открылись на втором этаже, и это отвлекло меня от мрачных мыслей.
Я вышла из лифта в гостиную квартиры Джулии и Пола. Сейчас там никого не было, но прошлой ночью мы в восьмером заняли тут все свободные места: стулья, диван и даже подушки на полу. Комната была очень похожа на покои в доме дедушки: просторная, с высоким потолком и множеством больших окон, пропускавших не только свет, но и прохладу.
В комнате стоял газовый радиатор, который Джулия и Пол купили от отчаяния месяц или около того назад, вспомнив, какой ужасной была их первая зима в Париже. Только благодаря этому прибору в их квартире не было невыносимых сквозняков и холода. Джулия рассказывала, что в первую зиму они сидели у маленькой угольной печки и кутались в какую только можно одежду. Газовый радиатор значительно улучшил условия их жизни по сравнению с прошлой зимой.
В гостиной сохранились некоторые свидетельства вчерашнего разгула: откупоренная бутылка с виски, разбросанные диванные подушки, раскиданная стопка глянцевых журналов и две полные окурков пепельницы. На одном из столиков возле лифта лежали портсигар, маленькая сумочка и пара перчаток – моих! В комнате витали запахи застоявшегося сигаретного дыма, виски и духов.
Неудивительно, что у Матильды не хватило ни сил, ни желания производить уборку после того, что она обнаружила в подвале.
Минетт лежала, свернувшись калачиком в цветочном горшке, как она часто делала по какой-то непонятной кошачьей причине, и когда я позвала Джулию, посмотрела на меня с легким интересом. Было почти четыре часа, я знала, что Дор на работе, поэтому и не