гости к ним зашла. Я бы сама тебе помогла, но ты же знаешь: ноги меня совсем не носят. Как тебе помочь, ума не приложу.

– Серафима Андреевна… Мне стыдно просить, но я последние деньги отдал одним людям, которые обещали помочь с поисками… Дома даже поесть нечего. Можно у вас вашей вырезки попросить? А деньги я – как только, так сразу – отдам. Обещаю.

– Сереженька, конечно. Я же тебе не чужая. Приходи, если что надо. Ты мне почти как сын. Мы же с твоей мамой лучшими подругами были. Вон, до сих пор по ее рецепту пирожки готовлю. Постой тут, я сейчас.

Старушка сходила к холодильнику, вернулась и протянула мужчине полкилограмма мяса в глубокой миске:

– Держи, сынок! Только ты помнишь: оно долго не хранится, так что ты его сразу съедай. Это из последнего. Самое свежее, что есть.

– Большое вам спасибо. У меня сейчас как раз есть час свободный. Поджарю, да хоть чего-то поем за последние дни, а то совсем кусок в горло не лез.

– Ой, как же так! Кушать-то обязательно надо! Вот это мясцо тебе должно особенно понравиться.

– Спасибо еще раз. Я деньги обязательно верну.

– Прекращай мне. Грех у людей с таким горем деньги брать. Главное, чтобы Евочка нашлась. Но я уверена: с ней все в порядке! – промолвила старушка и мило улыбнулась.

Тихомирск. 2х1х год

– Ну, что ж… Значит, нужно подниматься к соседям, – вздохнув, произнес Женя, пытаясь ненавязчиво завершить теплую беседу старушки и своего напарника.

– Ага, – быстро дожевав все, что было у него во рту, согласился Тимофей. Затем добавил: – Еще раз спасибо! – И полицейские направились к выходу.

– Это вам спасибо, мальчики! Это я вас, дура старая, от важной работы отвлекаю! – засуетилась Серафима Андреевна.

– Не переживайте, бабушка, мы сейчас со всем разберемся.

Полицейские поднялись на второй этаж и оказались около двери той квартиры, что находилась прямо над жильем Серафимы Андреевны. Возникла неловкая пауза, и Женя решил прервать ее своим вопросом:

– Смотрю, старушка и тебя своими пирожками околдовала. – Улыбка не сходила с его лица.

– Знаешь, и правда, какой-то необычный вкус. Какие-то специи. Да и мясо какое-то удивительно нежное, мягкое… Похоже на мясо молодого ягненка, – чуть смутившись, ответил Тимофей.

– Ой, смотри не влюбись! А то ведь говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – засмеялся Женя. – Хотя знаешь… Еще говорят, что любви все возрасты покорны…

– А я смотрю, ты этим как-то сильно озадачился. Ревнуешь что ли? – в ответ подколол напарника Тимофей.

– Извини, ты парень, конечно, хороший, но я не по этим делам, – отнекался Евгений.

– Нет, я имел ввиду…

– Да, понял я, что ты имел ввиду! – снова ехидно ухмыльнулся Женя, понимая, что одержал верх в этой импровизированной битве подколок и поднес палец к дверному звонку.

– По-моему, тишина, звонок не работает, – чуть прислонившись к двери Тимофей. – Хотя постой… Там точно кто-то есть. – После этих слов лейтенант постучал в двери и, пытаясь сделать голос погрознее, громко выпалил:

– Откройте! Полиция!

– Ну ты молодец! Теперь даже если там кто-то есть, нам точно не откроют, – также пытаясь прислушаться к тому, что происходит за дверью, шепнул сержант. – А эта бабуля так нашего полковника прикормила, что нам еще и дверь тут придется вскрывать. – Женя взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Дверь противно заскрипела и подалась.

– А, нет. Все оказалось куда проще, – добавил сержант.

Он открыл дверь, и свет из квартиры озарил лестничную клетку.

– Добрый вечер! Полиция! Есть кто дома? – громко из-за порога отправил свой вопрос в пустоту лейтенант.

– Да похоже, нет никого. Ладно, пойдем, – добавил Женя, вошел в квартиру и первым делом направился на кухню. Лейтенант же осторожно стал осматривать коридор.

Из кухни снова донесся голос сержанта:

– Ну, все ясно, что тут протекает. Кто-то годовой запас консервации тут грохнул. Весь пол залит протухшим томатным соком. Еще и соленые помидоры и огурцы поплыли.

– Женя, – тихим голосом позвал Тимофей. – Иди сюда! – Он шагнул вглубь комнаты и застыл на месте.

– Что там? В комнате тоже бассейн из солений? И что нам теперь с этим делать? Полы мыть тут что… ли… – Войдя в комнату, Женя тоже замер.

Комнату освещала тусклая желтая лампочка, одиноко застрявшая в люстре, выполненной в форме цветка. Около северной стены стоял комод, на нем приютился старый пузатый телевизор, монотонно демонстрировавший помехи. Около окна стоял небольшой круглый стеклянный обеденный стол, а на нем лежала открытая коробка с засохшей пиццей, – несколько кусков ее были надкушены. Бутылка виски известной марки, свернутая в трубочку стодолларовая банкнота и остатки какого-то белого порошка.

Напротив комода с телевизором стоял стул. На нем сидел худощавый молодой парень со светлыми волосами, оголенный по пояс. Его руки были связаны за спинкой стула. Голова упала на грудь. На носу криво сидели солнцезащитные очки.

Женя аккуратно подошел к нему, потряс за подбородок. Парень не отреагировал. Сержант коснулся пальцами его шеи. В это время Тимофей подступил ближе к столу.

– Пульс, вроде, есть, но он, похоже, полностью невменяем. Нужно скорую вызывать, – слегка похлопывая парня по щекам, пытаясь привести его в чувства, сказал Женя.

– Наркоманы, похоже, – пожал плечами Тимофей.

– Слушай, а из тебя получится хороший детектив. Хотя у меня есть и другая версия. Я думаю, это стиральный порошок. Они пропускали его через свернутую купюру и таким образом «отмывали деньги», – снова подколол своего напарника Женя.

– Да-а… Вот что значит опыт. Я бы о таком и не подумал, – поддержал юмористический настрой своего коллеги лейтенант.

– Но скорую вызвать точно нужно, а то он еще окочурится тут. Судя по его состоянию, недолго осталось.

Женя достал из кармана мобильник, а Тимофей в это же время пытался рассмотреть за окном мужчину, который, как вкопанный, стоял по колено в морской воде, выжидая чего-то. Лейтенант пытался рассмотреть, шевелится ли этот мужчина вообще. И тот, словно почувствовал на себе взгляд, стал медленно поворачивать голову. Их взгляды встретились. Лейтенант испытал дискомфорт, похожий на тот, что испытываешь, когда случайно в транспорте или на улице встречаешься глазами с незнакомым тебе человеком.

Тимофей резко задернул шторы, но как будто продолжал чувствовать этот взгляд. И тут телевизор, который до этого не издавал ни единого звука, ожил и завыл, чуть ли не оглушив всех отвратительным писком, смешанным с «белым шумом».

Женя судорожно искал на панели кнопку, которая остановила бы этот мерзкий звук, но, так ее и не обнаружив, выдернул шнур питания из розетки.

– Черт! Так обделаться можно! –