После трех с половиной минут я повернул направо кругом. Теперь пришлось двигаться против ветра, но зато краешком глаза, залитого по́том и слезами, я мог, чередуя пробежки и ходьбу, следить за террасой «Тимбукту». Там сидело не больше двадцати пяти человек, и мне не показалось, что одним из них был Макс Г. Мужчина в шортах и с теннисной ракеткой бил и бил по мячу у самой черты прилива; бурая собака в белых пятнах бегала за мячом.

В баре я заказал пол-литровый бокал пива. Пот капал со лба в глаза, маленькими ручейками стекал вниз и щекотал спину. Пока я разглядывал кроссовки у себя на ногах, мне пришли на ум слова Кристины о том, сколько мне лет, по моему мнению. Два серфера в гидрокостюмах заказали по большому бокалу желтого лимонада. Томительные басовые ноты песни Боба Марли «No Woman, No Cry» разносились над пляжем. Я попробовал представить себе Макса на этой террасе, но это удалось мне лишь отчасти.

— Ну и как это было? — спросила Кристина, когда я плюхнулся на диван.

— Это было killing,[13]— ответил я.

Она села рядом со мной и положила руку на мое голое колено.

— Значит, ты бросишь?

— Завтра пойду опять.

Жена непонимающе посмотрела на меня.

— Это действительно тяжело, — сказал я, — но в то же время приносит большое удовлетворение. Заново познаешь возможности собственного тела.

На следующий день я увидел, что серебристый кабриолет уже стоит на парковочной площадке Северного пирса. День выдался солнечный, и крыша была откинута назад. В нескольких метрах от машины я начал разминку. Было что-то вызывающее в этой убранной крыше, словно «мерседес» приглашал прикоснуться к нему. По пирсу гуляли семьи с детьми; я включил на часах секундомер и начал первую минутную пробежку.

Как раз в это время из Северного морского канала выходило грузовое судно. Я видел флаг, развевающийся на юте. Страну происхождения я не мог определить до тех пор, пока не прочитал на носу название: «Odessa Star».[14]От носа до кормы судно было покрыто бурой коркой ржавчины; ближе к ватерлинии она становилась желтоватой, будто десятки мужчин неделями стояли по бортам и непрерывно мочились. На палубе стояли такие же ржавые краны, но не было видно ни единой живой души: никого, ни одного члена команды. Приближаясь к выходу из гавани, «Звезда Одессы» дала несколько гудков, которые прозвучали, словно лай тюленя или моржа, страдающего эмфиземой легких.

Ришарда Х. я увидел только тогда, когда чуть не наткнулся на него. Он стоял, упираясь одной ногой в стенку пирса. Одна штанина задралась высоко над лодыжкой; на нем были солнечные очки, и он разговаривал по мобильному телефону.

— Я тоже очень устаю от таких вещей, — услышал я, пробегая мимо. — Но об этом с ним вообще нельзя…

Я пробежал еще немного, потом остановился и обернулся.

Ришард Х. уже не стоял, поставив ногу на стенку, а шел между гуляющими по пирсу людьми, размашисто жестикулируя, спиной ко мне. Невольно я огляделся — нет ли поблизости и Макса? — но нигде его не увидел. Я медленно пошел к началу пирса.

— Кстати, надо что-нибудь сделать с этим гудком, — услышал я слова Ришарда Х., когда приблизился к нему. — Ты людей напугал.

Он остановился; я тоже остановился. Ришард Х. поднял правую ногу и снова поставил ее на стенку.

— Что?.. — сказал он. — А где ты стоишь? О’кей, но все-таки помаши, а? Иначе я… О’кей, о’кей… Я тоже машу…

Он поднял руку над головой и уставился куда-то поверх воды; я проследил за направлением его взгляда. За одним из грязных окон того, что на «Звезде Одессы», наверное, было рулевой рубкой, я увидел неясное движение руки, закутанной в белую ткань.

— Да, я тебя вижу, — сказал Ришард Х. — Второе окошко слева… Бен, за это заплатят в следующий раз… И тогда я возьму омара покрупнее… Без салата. Ха, ха, ха… О’кей, парень, отбой… Счастливого плавания!

Он захлопнул мобильник, покачал головой и тихонько усмехнулся себе под нос.

Я почувствовал, что пот на моем лбу стал холодным, и уставился на «Звезду Одессы», которая удалялась по водной глади. Больше ни за одним окном не наблюдалось никаких признаков жизни.

Я посмотрел в сторону, и почти одновременно то же самое сделал Ришард Х. Целую секунду мы смотрели друг другу в глаза. Потом Ришард Х. сдвинул солнечные очки на лоб.

— Знакомое лицо, — сказал он.

На Максе была черная рубашка навыпуск; когда мы остановились у его столика на террасе, руки он не подал. И не сделал ни одного жеста, который бы выглядел приглашением занять свободные кресла.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — сказали мы с Ришардом Х. одновременно.

Только тогда я понял, что вопрос был обращен не ко мне, и несколько секунд разглядывал свои кроссовки.

— Пойду возьму пива, — сказал Ришард Х. — Макс, хочешь чего-нибудь еще?

Он указал на пустой бокал у Макса перед носом. Из бокала торчала палочка для перемешивания, а на его дне лежали остатки льда и помятый кружок лимона.

Макс сделал почти незаметный кивок головой.

Ришард Х. пошел прочь от столика. К моей левой кроссовке сбоку прицепился кусочек не то смолы, не то мазута. У входа в бар Ришард Х. обернулся.

— Будешь что-нибудь пить… э-э-э?.. — крикнул он.

— Фред, — отозвался я. — Пиво, пожалуйста. Кружечку хорошо бы.

Тем временем Макс достал из нагрудного кармана мобильный телефон. Он долго смотрел на дисплей, а потом убрал телефон обратно.

— Тот мудак у тебя на дне рождения, — сказал он.

Я ухватился за спинку соломенного кресла и слегка подвинул его назад.

— Слушай, да как его? — сказал Макс. — Тот мудак.

Я сделал шаг вперед, оказавшись перед креслом, слегка согнул ноги в коленях и оперся руками о подлокотники. Макс достал из кармана брюк зажигалку, щелкнул ею, а потом задул огонек.

— Тот, со слащавой рожей, — продолжил он. — Умеет так горестно и понимающе смотреть, когда начинают говорить о раке. Или об ожогах и о внематочной беременности.

— Менкен, — догадался я.

Макс все поигрывал зажигалкой.

— Да, я его имею в виду. Эрик Менкен. Этот мудак.

— Да, — сказал я.

За столик позади Макса уселись две женщины в гидрокостюмах. В руках они держали по большому бутерброду и бокалу желтого лимонада.

— Твой друг?

Макс вытряхнул из пачки сигарету и зажал ее между губами. Потом щелкнул зажигалкой.

— Нет, не друг, — засмеялся я. — Он живет по соседству. Кристина его…