– Оп-па, – только и успел сказать он, скрываясь под водой.

«Варёные раки тоже вкусные, говорят. Может, наловит?» – подумала Нюся, провожая мелькнувшие в воздухе сапоги.

– Ничего себе плюхнуло, значит… – восхищённо прошептал запыхавшийся дед.

Бабушка поняла, что надо потихоньку забирать своих.

– Дед, пошли домой, – сказала она, взяв за руку Машу. – Полчаса, как свет дали, так что бог с ней, с этой ухой. Сейчас придём, котлет нажарим и телевизор включим.

– Ты, Ира, иди, значится, с девочками – с Машей и Нюсей. А я Витю сейчас вытащу, и мы с ним вернёмся, а то неудобно как-то получилось. А котлет у нас, это вот, на всех хватит, даже на это кошачье чучело, чтоб ей треснуть.

– Деда, я остаюсь с тобой, – решила Маша, – буду помогать ловить дядю Витю подсаком.

Дедушка махнул рукой, снял дырявые рыбацкие кеды и начал нехотя стаскивать штаны, втайне надеясь, что купаться не придётся, дядя Витя выкарабкается сам. Потеряв равновесие, дедушка свалился на песок. – Сплошные неудачи у меня сегодня, – пробурчал он.

По озеру пошли пузыри, всё забурлило, вспучилось; и наконец в золоте садящегося солнца показались сначала сапоги сорок седьмого размера, а затем и весь дядя Витя, которому воды оказалось всего-то по пояс.

«Мур! – подумала Нюся, – шороху-то сколько! Одно слово, что взрослые, а ведут себя как дети!»

– Ребята, а картошка-то в котелке поспела, – сказала бабушка.

– Ура! Гарнир к котлетам готов! – закричала Маша.

Все обрадовались. А Нюська особенно, потому что поняла, что наказывать её за живца не будут. И вся компания стала собираться домой.

Солнце за селом уже встало. Успели пропеть третьи петухи.

Природа готовилась к новому погожему дню. Золотистые поля волновались под пробегающим ветерком подобно морю. Деревья подставляли утренним лучам зелёные ладошки листьев. Озеро блестело и переливалось, отражая в своих зеркальных водах нежно-розовое небо. Кот председателя колхоза Мефодий вышел на охоту.

Мефодием кота посоветовала назвать главный бухгалтер Алевтина, как только увидела его котёнком, в честь одного из знаменитых создателей кириллицы – славянского письма. Дело в том, что у кота была небольшая белая бородка, которая и делала его похожим на святого Мефодия. Председатель, недолго думая, согласился. В своём коте он души не чаял. На рабочем столе в кабинете председателя даже стояла фотография, на которой полосатый разбойник выглядывал из кастрюли. Надо заметить, что, в отличие от своего умного и благочестивого тёзки, Мефодий обладал дурным нравом и умом, нацеленным исключительно на плутовство.

Не было на селе двора, где бы этот проходимец не нашкодил: у кого шмат сала украдёт, у кого таранку прямо на связке объест, у кого кусок рыбы со сковороды стибрит. А один раз на свадьбе прощелыга даже стащил целую курицу со стола. По селу ходила легенда, что добрая половина всех котят похожа на председательского питомца.

Сам Мефодий напоминал пирата: это был огромный полосатый котище с мощными лапами, белой бородкой, пушистыми усами и рваным ухом. Кусок уха ему откусила несколько лет назад крыса, живущая в подвале дома, который теперь принадлежал бабушке и дедушке.

Туда и направлялся сейчас предприимчивый Мефодий. Где садами и огородами, где задними дворами, лихо перепрыгивая через собачьи будки, а кое-где и почти по-пластунски перемещаясь ползком, кот приближался к подвалу бабушки и дедушки со смутно-мстительными намерениями, но вдруг был остановлен неожиданным явлением. Вся в лучах нежного утреннего солнца, сверкая усами, на подоконнике летней кухни сидела прекрасная Нюся. Она умывалась. Мефодий затряс головой, потом укусил себя за заднюю лапу, чтобы избавиться от миража, но кошечка всё так же грациозно продолжала умываться.

«Вау-мау! – восхитился Мефодий. У него от восторга даже затряслась борода. – Сейчас пойду знакомиться с этой кралей! Сразу видно – городская, не то что наши мурки деревенские! Богиня! Какая стать, с ума сойти!»

И кот, подняв трубой тощий и такой же полосатый, как он сам, хвост, со всех ног припустил по грядкам навстречу удивительной незнакомке.

Посреди огорода, в тени деревьев, стояла большая зелёная ванна, в которой отстаивалась вода для полива. Возле неё поднявшийся, как всегда, около шести утра дедушка и наткнулся на кота. Мефодий, налетев на дедушкины ноги, с перепугу издал жуткий вопль: «МА-А-У!». Так и не успев окончательно проснуться, дедушка потерял равновесие и с размаху плюхнулся в ванну.

От шума и грохота проснулась бабушка, у которой был очень чуткий сон, особенно по утрам. Она выбежала во двор прямо в ночной рубашке и в специальной, сохранявшей укладку сеточке на голове. Не увидев никого, она решила, что всё это ей приснилось, и повернула обратно – досыпать.

– Караул, спасите! – кричал дедушка, пытаясь жести кулировать нелепо торчащими из-за зелёных бортиков руками и ногами.

– Господи, – воскликнула бабушка, вглядевшись в источник шума. – И что ты там делаешь, дед? В своём ли ты уме?

– Не видишь – ванну принимаю, – пытался острить тот.

– Я всё вижу. Блаженствуешь, смотрю, по полной программе. Как ты там очутился?

– Пошёл до малинника, показалось, что там шуршит кто-то. Ну, думаю, ворюга какой! А тут кабан, здоровый такой, полосатый, с бородой, как выскочит прямо на меня, как закричит, как накинется! Вот и свалил меня сюда.

Помогите!

– Да, дед, нелегко тебе пришлось с кабаном-то! Защитничек ты наш! Вояка! – бабушка никак не могла обойтись без иронии. – Хватит над несчастным человеком издеваться! – не выдержал дед. – Давай тащи меня отсюда! А то у меня такое ощущение, что меня кто-то сзади ест.

– Мамочки мои! – всплеснула руками бабушка. – Ты, дед, только не волнуйся. В ванне у нас пиявок полно. Витя как узнал, что у меня ревматизм, сразу предложил этих пиявок в ванне завести. Очень они на суставы больные действуют хорошо.

– Ой-ой-ой! Тащи меня, бабка, да поскорее! Я пиявок с детства боюсь, – признался дед.

– Вы это чего с самого утра скандалите, соседи? – дядя Витя, как всегда, появился внезапно и без приглашения.

– А ты, говорят, пиявок в моей ванне разводишь, дуремар несчастный? Решил доктором Пилюлькиным и доктором Айболитом заделаться, ревматизм лечишь! Чтоб тебя перекособочило от твоих пиявок!