class="p1">В представлении людей после какого-то необычного явления обязательно должно случиться что-то плохое. Увидев облако необычной формы, они воспринимают его как дурной знак и начинают ждать несчастья. В результате оно происходит. Такие мысли его рождают. Из поколения в поколение передаются наставления о том, как относиться к таким явлениям.

106. Истории о том, как Тёрё[74] получил от Косэкико[75] трактат по военной стратегии, а Ёсицунэ освоил искусство владения мечом благодаря тэнгу[76], были придуманы для узаконивания новых школ боевых искусств.

107. Когда его светлость Мицусигэ решил разместить две группы своих ближайших помощников и личных слуг в Нагасаки, Дзётё был включен в состав второй группы, которая должна была быть отправлена позже. Он заявил чиновнику, составлявшему списки: «Я не согласен с этим приказом, поскольку он лишает меня возможности находиться рядом с нашим повелителем в боевых порядках. Клянусь Хатиманом[77], я не могу поставить свою печать под этим приказом. Полагаю, причина в том, что я писец и секретарь. Если вы считаете мои слова вызывающими, прошу меня уволить. И если будет решено, что я должен совершить сэппуку, я с готовностью подчинюсь». С этими словами он вышел. И дело с назначением Дзётё было пересмотрено. Потом он говорил, что молодежь должна быть настойчивой и добиваться своего. Это надо иметь в виду.

108. Надо следить и ухаживать за своей внешностью. Для этого есть зеркало. Когда Дзётё исполнилось тринадцать лет, ему разрешили отращивать волосы. После этого он почти год не выходил из дома, пока волосы не выросли так, чтобы можно было сделать самурайскую прическу. Домочадцы говорили о нем: «У него чересчур ученый вид, с такой физиономией он обязательно на чем-нибудь поскользнется. Повелитель особенно не любит тех, кто выглядит умником». Преисполнившись решимости исправить выражение лица, Дзётё каждый день разглядывал себя в зеркале и пытался что-то сделать с лицом. Прошел год, он вышел из дома, и все заметили, какой у него бледный и нездоровый вид. Эти старания Дзётё легли в основу понимания им того, что представляет собой служение.

Умный вид не вызывает у людей доверия. Человек не выглядит привлекательным, если в нем не чувствуется самообладание и решимость. Он должен быть почтителен, благороден и уравновешен.

109. В критической ситуации, когда нет возможности ни с кем посоветоваться, решение можно найти, просто обратившись к четырем заповедям. Мучиться, ломать себе голову над чем-то еще нет никакого смысла.

110. Если у мэцукэ не сложилась общая картина, от его действий будет больше вреда, чем пользы. Система мэцукэ введена в целях эффективного управления в областях государства. Даймё в одиночку не может следить за тем, что происходит во всех уголках его владений. Мэцукэ должны внимательно изучать все, что связано с делами даймё, достоинства и недостатки высших вассалов, следить за судами и исполнением наказаний, слухами, которые ходят в народе, знать о горестях и радостях, которыми живут низы, и исправлять недочеты в системе управления.

Изначально система мэцукэ задумывалась для того, чтобы осуществлять контроль за деятельностью лиц, наделенных властью. Однако получилось так, что мэцукэ стали заниматься слежкой за низшими слоями общества и выявлением проступков в их среде. От такой деятельности больше вреда, чем пользы. Мало кто понимает, что творится в низах. Дурные поступки, совершаемые простолюдинами, не наносят серьезного ущерба государству. Лица, ответственные за расследование совершенных преступлений, обязаны выслушивать оправдания обвиняемых, чтобы попытаться им помочь. В конечном итоге такой подход будет отвечать интересам клана.

111. Существуют разные способы, как предостеречь своего господина от опрометчивых поступков. Если такое желание искренне, свои соображения надо выражать так, чтобы о них не узнали посторонние. Дабы не вызвать гнева господина, указывать на его промахи следует тактично и деликатно, демонстрируя свою преданность, как это делал Ёриюки Хосокава[78].

Как-то в старину даймё во время поездки пожелал по пути заглянуть в одно местечко. Узнав об этом, сопровождавший его старый вассал воскликнул: «Жизни не пожалею, чтобы его отговорить! Мы и так уже опаздываем, не надо туда ехать ни в коем случае». Потом повернулся к присутствовавшим при этой сцене и заявил: «Прощайте!» Он приготовился к смерти — окатил себя холодной водой, надел белое полотняное кимоно и попросил господина принять его. Через некоторое время вернулся и обратился ко всем с важным видом: «Господин прислушался к моему мнению. Ни о чем другом я мечтать не мог. Какое счастье, что я снова могу вас видеть».

В результате этот человек выставил напоказ слабость своего господина и продемонстрировал перед всеми верность и отвагу. Наверняка он был выходцем из другой провинции.

112. Расчетливый человек малодушен и труслив. Дело в том, что он смотрит на все с точки зрения прибыли и убытка и не может думать ни о чем другом. Смерть — убыток, жизнь — выгода. Он боится смерти. Это и есть трусость. А ученые люди прячут малодушие и корыстолюбие за умствованиями и бойкими разговорами. Многие этого не замечают.

113. С введением запрета дзюнси[79] не стало больше вассалов, готовых принять мученическую смерть за своего господина. А после того, как было объявлено, что наследовать главе семьи может даже ребенок, это лишило самураев мотивации к тому, чтобы отдавать всего себя службе. Попасть в оруженосцы с юных лет стало невозможно, дисциплина среди самураев ослабла. Проявляемое по отношению к вассалам излишнее сочувствие и милосердие приносит больше вреда, чем пользы. Еще не поздно вернуться к назначению оруженосцами юношей. В пятнадцать-шестнадцать лет юноши уже выбривают себе лбы и собирают волосы на затылке в знак наступления взрослости, но у них еще не хватает благоразумия, из-за чего они заводят пустые разговоры о еде и выпивке, говорят то, чего не следует, ведут себя неподобающе и вообще пускаются во все тяжкие, ни на кого не оглядываясь. Они не способны верно служить своему господину. У тех же, кто служил в оруженосцах, выработалась привычка выполнять самые разные обязанности, и поэтому их служба приносит много пользы. Хатиэмон Соэдзима и Канбэй Набэсима прошли гэмпуку[80] в возрасте сорока двух и сорока лет соответственно.

114. «Путь воина — это одержимость смертью. Десять врагов не одолеют человека, готового умереть в любую минуту», — говорил его светлость Наосигэ. Трезвый ум не совершает великих подвигов. Человек должен быть одержим мыслью о смерти как сумасшедший.

Если на Пути воина человек примется взвешивать, насколько разумны его действия, он неизбежно отстанет от других. Он не должен думать ни о преданности, ни о почитании. Его путь — одержимость смертью. Преданность и почитание живут