Затем любопытство привело его сюда, в оранжерею, которая, по словам Тори, была построена где-то в начале сороковых, уже после того, как ее дед вступил во владение особняком.

Фред обошел оранжерею, полюбовался диковинными растениями и, отыскав мраморную скамейку с кованой железной спинкой в завитушках, опустился на нее. День клонился к вечеру, и солнце освещало оранжерею с запада. Косые лучи проникали сквозь огромные застекленные окна, наполняли теплым светом помещение, золотя статуи и апельсиновые деревья.

Вчера вечером он снова разговаривал по телефону с Мигелем. Тот предупредил, что ему сейчас слишком опасно покидать Эллиот-мэнор, потому что велика вероятность нарваться на промышлявшую где-то в окрестностях банду Каллема Блумсби. Где именно, как раз ему и предстояло выяснить в ближайшем будущем.

Кроме того, он поговорил и с бабушкой и твердо пообещал ей, что, если та вещь, которую он должен найти, находится здесь, в Эллиот-мэноре, он не уедет отсюда без нее.

Но ни возможная опасность, ни необходимость тайных поисков не волновали и не тревожили его в данный момент так, как собственные чувства к хозяйке особняка. Он понятия не имел, как долго еще сможет выдержать и не сойти с ума от сознания близости Виктории и невозможности заполучить ее. Сколько раз за эти дни он с замиранием сердца наблюдал за ней издалека, не смея нарушить собственный запрет и подойти и завидуя каждому мужчине, которому она улыбалась и с которым разговаривала! Тяжелее всего приходилось по ночам, когда мысль о том, что желанная женщина находится в своей спальне, совсем недалеко от него, неотступно терзала его, не давая уснуть. Желание обладать ею с каждым днем, с каждым часом становилось все сильнее, наполняя Фреда мучительной болью. Он с отвращением к себе вспоминал тот случай в мансарде, когда он едва не утратил контроль над собой. С тех пор его неотступно преследовал ее тонкий неповторимый запах. Фред понимал, что умрет, если не овладеет Викторией, но, с другой стороны, он твердо знал, что не может, не должен этого допустить. Ничего не изменилось. Ему надо держаться от нее подальше.

– Фред?

На какой-то краткий миг ему показалось, что этот голос материализовался прямо из его мыслей. Резко повернув голову, он увидел ее, быстро приближавшуюся к нему по выложенной тротуарной плиткой центральной дорожке. Его предательское тело тут же напряглось, сердце забилось часто-часто, как у подростка, пришедшего на первое в своей жизни свидание.

Подойдя к скамейке, на которой он сидел, она остановилась и нервно затеребила подол своего белого сарафана.

– Я едва нашла вас.

Фред видел, что она нервничает, но не в состоянии был как-то успокоить или ободрить ее, потому что сам нервничал еще больше. Оказывается, он так соскучился по ней за эти несколько дней, что не мог даже улыбнуться, не мог вымолвить ни слова, а только молча пожирал ее глазами всю – от блестящих золотистых волос до кончиков пальцев на ногах, выглядывавших из остроносых белых босоножек. Он чувствовал, что страсть неумолимо затягивает его в свой омут. И если он туда упадет, то уже не сможет выбраться. Но что самое страшное, он увлечет за собой и Тори.

Он поднялся.

– Зачем вы меня искали? Что-нибудь случилось? – нахмурился он.

– Да, возникли кое-какие проблемы и…

– Проблемы? Что за проблемы? – насторожился Фред.

– Да в общем-то ничего страшного, просто какое-то время в доме не будет электричества – что-то там с электропроводкой, я в этом не слишком хорошо разбираюсь. Я решила вас предупредить, что сегодня вечером – а может, и не только сегодня – придется нам, как в старину, воспользоваться свечами. К счастью, в доме их предостаточно, как и подсвечников. – Она старалась, чтобы ее голос звучал ровно и беззаботно и чтобы он, не дай бог, не заметил, что она волнуется, словно школьница на первом экзамене, так действует на нее пристальный взгляд его проницательных глаз.

Фред облегченно вздохнул. И всего-то.

– Спасибо, что не пожалели времени и сообщили мне об этом.

– Не за что, – пробормотала она. – Мне все равно нужно было посмотреть, как тут идут дела с ремонтом и расчисткой оранжереи. – Она окинула взглядом стеклянную громадину. – Вижу, что дело движется: разбитые стекла заменены, дорожки восстановлены, земля вскопана. – Виктория коротко и как-то нервно улыбнулась. – Ну что ж, не стану вас больше задерживать, да и меня ждет работа. – Она повернулась, чтобы идти обратно.

Он почувствовал, что не хочет, чтобы она уходила, и стал лихорадочно искать предлог, чтобы задержать ее.

– Тори? – окликнул он ее, не успела она сделать и пары шагов.

– Да? – Она обернулась.

Он заметил в ее выразительных глазах мимолетную вспышку радости пополам с надеждой. Но в тот же миг ее лицо приняло равнодушно-вежливое выражение, и он подумал: не показалось ли ему?

– Вы не расскажете мне историю этого сооружения? Для чего оно предназначено?

– Сначала это было задумано как зимний сад для прогулок и отдыха, но потом здесь стали проводить балы и благотворительные вечера, которые организовывала моя бабушка. Я отыскала в архиве несколько газетных заметок об этих вечерах. Судя по описаниям, они были просто потрясающие.

И снова Фреда поразило, с какой любовью и восхищением Виктория говорит обо всем, что связано с Эллиот-мэнором. Он же как мальчишка радовался тому, что снова видит ее, может говорить с ней, любоваться ею, вдыхать ее запах. Он вел довольно напряженную жизнь, полную опасностей, но никогда раньше ему не приходилось постоянно напоминать, что нужно держать себя в руках, сохранять самообладание, как он делал это сейчас.

– Вы хотите возобновить проведение благотворительных балов? – поинтересовался он.

Виктория улыбнулась.

– Эта мысль посещала меня, но я пока не обдумывала ее. Сначала я хочу закончить реконструкцию и открыть гостиницу, а там посмотрим. Возможно, когда-нибудь я и займусь этим.

Взволнованная и возбужденная разговором о своем любимом предмете, она прямо вся светилась, и Фред подумал, что еще никогда не видел никого прекраснее, одухотвореннее и желаннее, чем Виктория.

Пока они беседовали, солнце опустилось еще ниже к горизонту, заливая все вокруг золотисто-красным светом. Сейчас его единственным желанием было заключить ее в объятия и заняться с ней любовью прямо здесь, под ветвями какого-нибудь диковинного дерева в лучах заходящего солнца.

– Вы заметили, – внезапно сказала она, – что мы с вами говорим либо об особняке, либо обо мне. Вы же о себе почти ничего не рассказываете. Не сочтите меня назойливой, но мне бы хотелось поговорить о вас.

О нет, мысленно простонал он, только не это.

– Это совсем неинтересно.

– Не согласна. Вы же из знаменитого клана Капдевила, и это уже само по себе интригует. Мне бы хотелось хоть немного узнать о вас.

Фред поморщился.