– Конечно, Мишель, – улыбнулась я, разглядывая причудливый наряд художника: зеленые брюки на красных подтяжках, разноцветную рубашку и бордовый берет, из-под которого выбивались черные вьющиеся волосы. – Именно за этим мы здесь.

– О, как благородно с вашей стороны, – Мишель театрально приложил ладони к сердцу. – Взамен просите что угодно!

– Мы не отказались бы от твоей личной экскурсии по выставке.

– Это меньшее, что я сумею для вас сделать. Хотите шампанского?

Он подозвал официанта и взял с подноса бокалы.

Напиток оказался приятным, с легкой кислинкой. Я даже не удержалась и пригубила его второй раз чуть быстрее, чем того требовали правила.

Идя по залу, Лонтье рассказывал нам о картинах, показывал пейзажи, натюрморты. Но не они составляли основу его коллекции. Жемчужинами являлись портреты. Настолько яркие и реалистичные, что захватывало дух. Казалось, перед нами множество окон, за каждым из которых сидят живые люди. Приложи руку к холсту, и реакция человека на нем не заставит себя долго ждать.

– Потрясающе, – восхитилась я. – Мишель, за свой талант ты продал душу дьяволу?

– Почти, – усмехнулся он, отпивая из бокала игристое. – Кстати, дорогая Бриттани, взгляните вон туда.

Художник указал на противоположную стену, где висел портрет. На нем была изображена моя сестра.

Нежный, вдохновленный мечтами образ. В легких белых одеждах на фоне рассветного пейзажа она протягивала руку бабочке, которая спустя мгновение должна была опуститься на ее ладонь.

– Почему ты не сказала мне, что позировала для Мишеля? – удивилась я, радуясь неожиданному сюрпризу.

– Мишель попросил молчать, – Бри смущенно опустила взгляд в пол. – Сказал, что вы с матушкой должны увидеть все своими глазами, а мои слова лишь испортят первое впечатление.

– Эффект неожиданности! – заметил он. – К слову, а где же сама баронесса Клейтон?

– Осталась дома приглядывать за Эмили, – ответила я, подходя ближе к полотну. – Но когда вы успели создать картину?

Я перевела строгий взгляд на Бри, желая услышать ответ.

– Помнишь, несколько недель назад я сказала, что собираюсь навестить подругу? – затараторила она, явно чувствуя неловкость за обман. – На самом деле, это Мишель пригласил меня для написания портрета.

– Бри, да ты негодница! Если в следующий раз ты скажешь, что решила посетить одну из подруг, я обязательно уточню, нет ли у нее усов, – рассмеялась я, наблюдая, как сестра краснеет.

– Мне нужно… припудрить носик, – произнесла она, окончательно залившись краской, и тотчас же скрылась.

Я пронаблюдала, как ее розовый наряд мелькнул среди многочисленных гостей и скрылся в коридорчике, ведущем в дамскую комнату. Мгновение я раздумывала, стоит ли бежать за ней, вдруг Бри, оставшись с собой наедине, вновь начнет оплакивать неудавшуюся помолвку, но, решив, что дело все же в смущении перед Мишелем, я осталась в зале.

– Дорогой друг, – вернула я свое внимание художнику. – Твой портрет пришелся как нельзя кстати, у бедняжки трудное время, и ей очень важны хорошие эмоции.

– Я могу чем-то помочь?

– К сожалению, ей поможет только время. Дела любовные!

– Понимаю, – он тяжело вздохнул с такими сокровенными нотками в голосе, что я невольно обеспокоилась: а все ли в порядке у самого Лонтье?

– У тебя тоже что-то случилось? – поинтересовалась я, проникновенно заглядывая в его глаза.

Мгновение Мишель сомневался, отвечать или нет, но все же с некоторым смущением признался:

– Глядя на Бриттани, я вспомнил об одном заказе, от которого, вероятно, придется отказаться, – весьма раздосадованно произнес он. – Мне предложили хорошие деньги, но я не могу найти подходящей натурщицы для столь щекотливой задумки.

Сначала я нахмурилась, уж не Бриттани ли Лонтье хотел склонить к позированию в этой самой щекотливой задумке. Но, прочитав на моем лице недовольство и верно истолковав его, Лонтье поспешил разубедить меня. Мишель почти подпрыгивал на месте от переполняющего его волнения.

– Роуз, Бри совершенно ни при чем, я даже не собирался предлагать ей ничего подобного. Твоя сестра, несомненно, красивейшая из девушек, но заказчик достаточно подробно описал типаж, который следует изобразить на картине. Проблема в том, что ни одна из моих знакомых не похожа на этот образ…

После моих сомнений по поводу Бри Мишель начал медлить с рассказом, словно обиделся.

– А если поговорить с той, чей именно портрет заказан? – предложила я. – Или заказчик выдумал девушку из воздуха?

– Как говорит клиент, эта леди находится очень далеко и лишена возможности приехать. Я в панике. Мне нужна модель… для обнаженного образа. Я готов хорошо заплатить, лишь бы найти ту, которая будет напоминать описание. Хоть тысячу фунтов!

Я едва не потеряла дар речи, услышав сумму. Даже в мыслях не могла представить, сколько будет стоить сама картина, если художник готов отдать такие деньги за позирование. Конечно, подобный заработок может стать смертельным ударом по репутации любой леди, согласившейся на эту аферу. Тем не менее, у меня появилась одна мысль!

– Неужели в нашем городе нет ни одной подходящей натурщицы, даже в академии искусств? – начала издалека подбираться я к главному.

– Нет, внешность слишком экзотична для наших мест. Никогда не встречал подобного образа.

– И что же такого особенного в этой девушке?

– Это брюнетка с пышными вьющимися волосами, миндалевидными голубыми глазами, чуть вздернутым носиком и пухлыми, почти алыми губами. Высокая упругая грудь. Тонкая талия и пышные бедра, – художник не стал усложнять описание пафосными фразочками. – Кожа слегка смуглая, типаж восточный. Теперь-то ты понимаешь, Роуз, как сложно в этом царстве белых нежных бутонов, – он обвел рукой зал, где было так много приглашенных дам, – найти столь яркий, агрессивный и наверняка ядовитый цветок!

Я растерянно кивнула, соглашаясь. И все же мне было не по себе, в описании я узнала одну из своих масок.

Однажды мне приходилось “носить” нечто подобное, когда я охотилась за Себастьяном. И вот сейчас Мишель ищет натурщицу с до боли знакомой внешностью. Совпадение ли это?

– А кто твой заказчик?

– Один меценат из столицы. Весьма состоятельный человек. Он уже не раз заказывал у меня картины, но это первая за столь огромные деньги.

– И что, даже имени его не скажешь? – полюбопытствовала я, на деле желая убедиться, что изобразить образ брюнетки на картине будет безопасно.

– Он пожелал остаться инкогнито. Да и вряд ли тебе что-то скажет его имя. Как я понял, этот господин ведет достаточно замкнутый образ жизни, он даже мои картины запирает под замок и любуется ими исключительно в одиночестве.