– Начинайте, – ответил он вполголоса.

Гендоса послали открывать дверь. Он хотел было возразить, но не смог. Пистолет в руке Воробка смотрел ему в пузо.

Звон стекла, разбитого пулями, совпал со скрипом открывшейся двери. Киллеры побросали на землю бесполезные сумки и один за другим вкатились в дом. Первыми же выстрелами они повалили Гендоса. Затем стремительно продвинулись к кухне.

– Все цели поражены, – услышал Сергей в наушнике доклад о работе снайперов. Ему хватило четверти секунды, чтобы распластаться на полу. Паша входил первый, и ему пришлось делать один лишний шаг. Он упустил время. Им ответили огнем.

Пули просвистели у Сергея над головой. Он мгновенно поймал мишень и, стреляя с двух рук, нейтрализовал засевшего за косяком стрелка.

После двух десятков выстрелов, прогремевших за пару секунд, стало ужасно тихо. Сосредоточившись, Сергей уловил стоны где-то на втором этаже. Не спуская глаз с проема, ведущего в кухню, он дотронулся до Паши. Тот лежал совершенно неподвижно. Рассуждать о том, почему Пашу убили, у него не было времени. Резко поднявшись, он преодолел в одном прыжке несколько метров и стремительно заглянул в кухню, чуть не получив при этом пулю от какого-то шибздика, укрывшегося за телом привязанного к креслу мужика.

– Вы меня отпустите живым! – истерично завопил Воробок.

– Ага, – согласился Серега, – сейчас остальные подойдут, и поговорим.

В дом ворвались еще человек пять и разбежались по этажам. Тут и там слышались одиночные выстрелы – мудаков добивали в голову.

– Что там такое? – Никитин появился, когда зачистили все здание, кроме кухни.

– Засел за заложником, жить хочет.

Евгений Викторович склонился над Пашей, перевернул его. Долго смотрел, все больше краснея, и наконец громко произнес:

– Петр Аркадьевич, подай голос.

– Я жив, – услышали все, кто был в коридоре.

– Заткнись! – взвизгнул Воробок. – Эй, вы! Я сейчас выйду, сяду в вашу машину и уеду. Водитель высадит меня там, где я скажу, иначе ваш строитель подохнет.

Слово не расходилось у Воробка с делом. Он очень быстро предстал перед рэкетирами, держа пистолет у виска Сакурцева.

– Отойти, отойти! – он постоянно дергался.

– Бля, – только и смог сказать Никитин. «Теперь буду сразу всех отстреливать. Какой дурдом: выпихнул его из города, так он со своей сворой решил пройтись по коттеджам». – Делайте, что он требует, – приказал шеф своим людям. – Только зря ты мучаешься, я тебя все равно найду, ты не выживешь.

– Не вздумайте ехать за нами. Мы сядем в «Мерседес»! – продолжал визжать Воробок, медленно продвигаясь к выходу.

– Яйца отрежу, отрежу пидору яйца, – шепотом зарекался Серега, наблюдая, как эта тварь уходит от них.

Не надо было быть ясновидящим, чтобы предположить, что этому говну удастся уплыть. За что же тогда они потеряли Пашу?

* * *

Коля знал город лучше ее. Она только называла, что ей надо купить и за сколько, а где это лучше сделать, решал уже он.

Начали с небольшого магазинчика на улице Горького, где она подобрала себе нижнее белье, платье и туфли. Вышло на сто пятьдесят долларов. Она не планировала отдавать столько, но все вещи, начиная от черненьких туфелек и кончая заколкой для волос, ей очень нравились. Когда она вышла из раздевалки и предстала перед продавцами и посетителями в черном облегающем платье, ее встретили доброжелательными улыбками. Ее красота обезоруживала. Коля, стоявший около небольшого лоточка с видеокассетами, застыл, словно на него посмотрела голова Медузы Горгоны.

Дарья расплатилась и подошла к нему:

– Теперь нам надо купить много всякой еды.

– Едем в Крытый, – он подождал, пока она пойдет к выходу, и тронулся с места.

Она вышла на улицу и задержалась у витрины, рассматривая свое отражение.

– Вам все очень к лицу, – подбодрил ее гигант. – Я видел, что вы все выбирали сами. Хороший вкус.

– Спасибо.

* * *

Сергей и Саня подъехали в десять вечера. Они были не одни, с ними приехали еще двое парней.

Запахнув новенький халатик, Дарья отошла от окна и пошла в коридор встретить их.

Как только они вошли, воздух наполнился скорбью и раздражением. Все парни выглядели уставшими. Обувь в пыли, одежда у кого порвана, у кого перепачкана.

– А где Паша? – спросила она у Сергея, который прошел мимо нее, не сказав ни слова.

– На том свете, – прошептал Саня, вешая пиджак прямо в прихожей.

Вначале она решила, что он шутит, но никто не улыбался.

Не зная, куда ей деться, она прошла в кухню и тихонько села в углу.

– Поставь еще тарелку, – попросил Сергей, – будем ужинать, потом спать.

Она сделала все, как он просил.

Когда все уселись за стол, хозяин дома вынул из холодильника две литровых бутылки эксклюзивной водки. Потом вытащил из шкафа пять рюмок и расставил на столе. Парни молча разлили горькую. Налили и Дарье. У нее язык не поворачивался протестовать. Ели молча, не хвалили, не ругали, вообще не разговаривали. Потом снова пили. После третьей Сергей взял девушку за подбородок:

– Почему ты не сбежала отсюда? Что тебе нужно? У тебя же было время, были деньги?

Она заплакала, прямо глядя ему в лицо.

– Я тебя боюсь.

– Иди спать, – скомандовал он.

Она с облегчением выполнила приказ.

Сев на кровати в спальне, Дарья принялась реветь.

– Страшно, страшно, – одними губами повторяла она, – куда я попала? Они звери, они не люди. Убивают их, убивают они.

Наревевшись, она свернулась на кровати калачиком и уснула, мечтая о том, что завтра выберется из дома под любым предлогом и исчезнет.

Она не имела представления, сколько прошло времени, когда в спальне зажегся свет. Проснувшись, Дарья увидела, что все четверо, пошатывась от алкоголя, входят в комнату.

Сергей завалился на нее прежде, чем она успела сообразить, в чем дело.

Когда чьи-то руки схватили ее и стали растягивать, не давая сопротивляться насилию, ей стали отчетливо ясны намерения стада самцов.

Очень быстро ее руки приковали наручниками к спинке кровати. В рот засунули то самое платье, которое она приобрела сегодня в магазине.

Никто не произносил ни слова. Их глаза горели животным огнем, и она не могла ничего сделать для того, чтобы избежать насилия.

Хозяин принялся за нее первый. Он нисколько не заботился о ней и пихал, пихал ее, пока наконец не выдохся. Его тут же сменил Саня, он возился еще меньше – она уже перестала напрягаться и лежала словно тряпичная кукла, – потом настала очередь гостей. Когда они закончили, первые восстановили свои силы. Только теперь наручники с нее сняли и стали совать везде, где только можно. Кляп вынули и, пригрозив «оторвать башку», продолжали глумиться.