– Цель визита?

– Повидаться с родными, – ответил я.

– Туризм. – Испанский Аны вдруг стал неуверенным, словно был для нее не родным. – Посмотреть Кубу.

Офицер прищурился на нас, как Шерлок на расследовании:

– Что за родственники?

– Моя мать была кубинкой, – пояснил я. – Я хочу встретиться с ее семьей и увидеть ее страну. А это моя подруга.

Офицер крякнул.

– Где остановитесь? – спросил он. – Отель?

– Каса партикулар. – Так здесь называлось платное проживание у местных.

Хуанита наказала мне давать именно этот ответ, пока мы не доберемся до нее и не заполним бумаги, которые позволят нам жить у нее легально.

– Вам еще нет восемнадцати.

Мы протянули офицеру наши разрешения от родителей, переведенные на испанский и нотариально заверенные. Офицер взял их. Прочел. Повернулся к монитору, что-то набрал. Щелкнул, прокрутил. Набрал что-то еще.

Ну же! Просто поставь уже штамп.

Офицер повернулся к нам. Поджал губы. Прокашлялся.

– Мы поддерживаем революцию, – вдруг выпалила Ана.

Я опешил.

Офицер опешил.

Мы все опешили.

– Что? – переспросил он.

Ана замялась.

– Революция… Мы ее поддерживаем…

Офицер заговорил по рации:

– Васкес, подойди к десятому. Васкес, к десятому.

– Офицер, в чем… – начал я.

Он оборвал меня взмахом руки. Смотрел на нас не мигая, словно опасался отвести глаза. Я бы почувствовал себя Риком Гутьерресом, крутым нелегалом, представителем международной мафии, если бы не боялся обделаться.

Я посмотрел на Ану. Она посмотрела на меня.

У меня в голове замелькали картинки. Нас депортируют. Нас посадят. Они найдут камеру Аны и примут нас за шпионов.

Дверь за офицером распахнулась. Вошел еще один мужчина в униформе, худой и бледный. Видимо, Васкес.

– Что такое?

– Девочка говорит, что поддерживает революцию.

– Что? – Васкес повернулся к Ане. – Почему вы это сказали?

– А что? – смутилась Ана. – Батиста был диктатором.

Думаю, у Фиделя и Че было много хороших идей.

Васкес посмотрел на нее. На коллегу. Снова на нее.

– Мы просто хотели посмотреть страну, – вмешался я. – И потанцевать.

Васкес наклонился к офицеру и что-то прошептал. Не уверен что, но вроде «кажется, она серьезно».

Офицер чуть покачал головой, мол, ну и дела.

А сам сказал:

– Добро пожаловать на Кубу.

Нам поставили штампы, сфотографировали и пропустили через дверь.

Минуту спустя я стоял на выдаче багажа и пялился на ленту.

– Не понимаю, – пробормотала Ана. – Что я такого сказала?

– Ну это как если бы кто-то явился на границу Штатов и стал признаваться в любви к демократии. Ненормально.

– Неужели?

– В смысле, ты же не ожидаешь услышать: «Ой, Обама, он такой замечательный! А как эти беспилотники чудесно летают!»

– Вот как, оказывается, я себя вела.

Тон Аны наконец заставил меня поднять глаза:

– Я не к тому, что ты сумасшедшая.

– Приятно слышать.

– Просто со стороны это выглядело…

– Замолчи. Просто замолчи.

Я ухмыльнулся. Секунду спустя она тоже.

У нас получилось. Мы на Кубе.

Куча людей бродила по похожему на пещеру обветшалому залу прибытия. Они ждали кого-то, болтали, держали таблички. Целые семьи прижимались к металлическому ограждению, высматривая своих близких. В другом месте группа ребят сидела на упакованных в прозрачный пластик чемоданах и ела сэндвичи с безразличным видом.

Пока мы пробирались сквозь толпу, какой-то худой мужчина в потрепанных найковских шортах потянул меня за плечо:

– Сигары? Сигары? – Словно меня могло дернуть закурить посреди аэропорта.

– Нам ничего не надо. Спасибо.

Мужчина тут же двинулся дальше, уже высматривая следующего туриста.

– Как мы найдем твою тетю? – спросила Ана.

Я пожал плечами. Здесь было столько женщин, похожих на маму. Столько голосов, что напоминали голос Хуаниты… Она прислала по электронной почте фото, но…

– Рик!

А вот и она. Полная женщина с серебристыми волосами, округлым лицом и кожей того же оттенка, что и моя. Она радостно протолкалась к нам, не обращая внимания на других людей. На ней были потертая джинсовая куртка и джинсовые же штаны, обрезанные чуть ниже колен и открывающие мощные ноги. Невероятно, но она и правда отлично выглядела.

Я улыбнулся:

– Тетя! Я…

Хуанита сгребла меня в объятия. Она пахла парфюмом и слегка потом.

– Рик, сынок, – затараторила Хуанита на испанском. – Ты так похож на мать.

Отлично. Я похож на девчонку.

– Удивительно, как ты меня узнала.

– Конечно же я тебя узнала.

– Со второй попытки, – уточнила ее спутница, крепкая женщина лет двадцати пяти в простом белом платье. Ее улыбка казалась немного неестественной, словно она редко улыбалась. – Первый парень, к которому она кинулась, напугался до чертиков.

– Ай! – отмахнулась Хуанита. – Рик, это моя дочь Йоланда, твоя кузина. Она мозг нашей семьи.

– Рада тебя видеть, парень, – поздоровалась Йоланда. – А это кто с тобой?

Я поспешно обернулся, поняв, что совсем забыл об Ане. Она стояла чуть поодаль, сунув руки в карманы, и старательно изображала равнодушие.

– Это Ана Кабрера, моя подруга и партнерша по танцам. Ана, это мои родственники.

– Привет, – отозвалась Ана. – Рада познакомиться.

Хуанита сжала ее так же пылко, как минуту назад меня:

– Очень рада тебя видеть, милая.

– Как долетели? – спросила Йоланда.

– Хорошо, – ответил я. – Только на таможне немножко застряли.

– Что такое?

Ана предупреждающе на меня зыркнула, но я сделал вид, будто не заметил.

– Мы сказали, что поддерживаем революцию. Им это не понравилось.

– Да? – Улыбка Йоланды поблекла. – А что вы знаете о революции?

– Давайте пойдем в обменник, – весело предложила Хуанита, словно не слышала дочь.