Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перестаю его слышать.
Смотрю на лучшего адвоката города.
А он смотрит на меня.
У него оцарапана скула.
Но почти незаметно из-за щетины.
В его глазах слабые отблески светомузыки. Упрямый излом полных губ приковывает взгляд.
Он сидит рядом с Виктором, они безумно похожи.
И с тем, и с другим я целовалась.
Боже.
Хочу отвернуться, и не могу, этот хищник так смотрит, что на моем теле живого места не остается, чернота его глаз топит, я пропитываюсь пороком.
- Арон! - у него что-то спрашивают, потом толкают в бок. И он отрывается от меня, отворачивается.
- Я в шоке, - шепчет мне на ухо Вика. Трубочкой тычет мне в щеку. - Лучший адвокат в городе? А ты говорила в семействе Рождественских тоже адвокат? Лучший.
Киваю.
И тоже три брата.
Внутри неприятное подозрение ворочается. По очереди оглядываю мужчин.
Арона, который забирает у Антона черную папку с меню.
Виктора, который запрокинув голову, улыбается, и разговаривает с официанткой.
Ника - он слушает лохматого светловолосого мужчину. Тот увлеченно рассказывает какую-то байку.
Ник смеется. Громко, заразительно.
Все трое словно с обложки журнала сошли, где один крутые пентхаусы рекламировал, второй парфюм с феромонами, а третий на страничке крупнейших молодых предпринимателей страны красовался.
- Нет, - шепчу Вике. Встряхиваю волосами. - Развязные, пошлые, распущенные, - перечисляю. - Папа их так нахваливал. Это не они.
Исподлобья кошусь на Ника.
Он обещал телефон.
И теперь, когда напротив сидят аж два мужчины. И красноречиво на меня смотрят.
Сотовый мне нужен как можно скорее.
Или деньги.
Или машина.
- Ник, - осторожно касаюсь его локтя.
Он поворачивается. Подмигивает мне и наклоняется ближе.
- Да, лапушка. Обновить? - кивает на мой полный стакан.
- Нет, - кожей темные взгляды впитываю и торопливо вываливаю просьбу. - Сможешь такси нам с Викой вызвать? Скажешь номер карты, и я, как домой приеду…
- Такси? - переспрашивает он громко и непринужденно обнимает меня за плечи. - Так…- морщит лоб. - Арон, - зовет через стол. - Девушки домой собрались, хотят такси.
Недоверчиво прислушиваюсь к его голосу, в нем отчетливо слышен смех.
Смотрю на Арона. И на лбу выступает пот.
Он так хищно ухмыляется, будто бы его брат смешно пошутил.
Поворачиваюсь на Ника.
Его рука все еще на моих плечах. Сильная, тяжелая, горячая. Он притискивает ближе к себе.
И шепчет на ухо:
- Видишь ли, лапушка. Я бы тебе помог, конечно. Но уехать не получится. Ты моему старшему брату нравишься. И он хочет с тобой пообщаться.
Пообщаться.
Чувствую себя униженной, оплеванной, преданной.
Стряхиваю с себя мужскую руку и вскакиваю с дивана. Коленкой бьюсь в стол, налетаю на официантку.
- Алиса! - ахает Вика.
Хватаю ее за руку и силой сдергиваю с дивана.
- Быстрее! - рявкаю.
Я бы побежала, но Вика тормозит, оглядывается с недовольным лицом и шипит.
- В чем дело? Куда ты сорвалась?
Ускоряю шаг. Мимо столиков по этажу до лестницы.
Не будут же они меня против воли удерживать?
Здесь полно народа.
Я закричу на весь клуб.
Пусть только попробуют.
- Стой ты! - Вика выдергивает руку и поправляет задравшуюся на бедра кожаную юбку. Бросает взгляд в арку, ведущую в туалет. - В туалет хочу.
- У тебя что, недержание? - психую.
- Отстань, - огрызается она. - Щас я, - выплевывает.
И цокает каблуками в коридор.
Оглядываюсь.
На меня идет Арон.
Походка широкая и неспешная, руки в карманы брюк, и большой палец наружу.
Заставляю себя оставаться на месте.
Он ничего мне не сделает.
Мы не в сауне, и он не голый.
Он подходит ближе.
Его глаза не как у Ника, черные. Они зелено-карие, и смешинки в них нет, там упрямство, нетерпимость, он деспот, тиран.
Не говоря ни слова, он хватает меня за воротник рубашки, как котенка. И толкает в арку, подальше от толпы.
- Я буду кричать, - плечом стукаюсь в стену. Убираю за уши растрепанные волосы и поднимаю глаза.
- Алиса, - он шагает на меня. Стягивает свободный ворот рубашки с моих плеч, ловко расстегивает пару верних пуговиц, и дергает ткань вниз, оголяя грудь.
- Убери руки, - от его наглости задыхаюсь, перехватываю его пальцы, в этой бесполезной возне пытаюсь прикрыться.
Вся горю.
- Хватит, - одной рукой он сжимает мои запястья, - чего я там не видел.
Грудь набухла, потяжелела, и соски тягуче ломит, под его взглядом они сжимаются, твердеют, как камушки.
- Клевая грудь, - выдыхает он, и широкой ладонью накрывает сосок.
Тяжело дышу. От его тела жар расходится волнами, в голове гуляет безумная мысль, что мне нравится это, когда на меня так смотрят, не скрывая желания, так неотрывно и жадно, так по-мужски требовательно, дико, властно.
- Хочу тебя, - отрывисто говорит он и притягивает меня к себе, заставляя на носочки встать, наклоняется, и губами обхватывает сосок.
Тело насквозь простреливает болезненно-сладкой волной. Пальцами цепляюсь в его волосы, зачесанные назад, жесткие, скрепленные гелем.
Он втягивает сосок в рот, прикусывает зубами, и я громко всхлипываю, представить не могла, что в мужских объятиях может быть так приятно.
Краем уха слышу стук каблуков.
Кто-то идет в туалет.
Слабо отталкиваю мужчину, стиснутая его руками.
- Отпусти!
Он тоже слышит шаги. Влажными поцелуями пробирается от груди до шеи, и нехотя отрывается от меня.
Судорожно натягиваю обратно рубашку. Стягиваю ткань у горла.
Мимо проходит девушка.
Он невозмутимо поправляет пиджак.
- Виктор сказал, ты ждать в меня до утра в обезьяннике не захотела? - он усмехается. Поднимает взгляд. - Еще и стекла в его машине побила. Ты не права, Алиса. И должна быть наказана. Понимаешь?
- Не понимаю, - складываю руки на груди, закрываюсь, соски топорщатся, натягивают влажную ткань. И я заливаюсь краской. - Я еще в сауне объяснила, я…
- Помолчи, - грубо отрезает он и снова приближается. - Я не привык спускать дерзость. И мне не нравится, когда в меня швыряются стеклом. Извинись передо мной, Алиса, - пальцами он зарывается в мои волосы, поднимает лицо к себе. Повелительно смотрит мне в глаза. - Я жду.
- Извини, - выдыхаю с облегчением тут же, немедля. Все оказалось так легко, у меня словно камень с плеч. - Прости меня. Я
