У Илиона дела тоже шли отлично, он известный в Истрии ювелир, замысловатые украшения фракийца всегда пользовались спросом. Конечно, вчерашние пахари и строители, кузнецы и погонщики, которых повеление всевластного персидского царя сорвало со своих мест и привело в далекую Фракию, не большие ценители изящного, но и среди персов найдутся те, кто поймет настоящую стоимость изделий Илиона. Даже сейчас, когда сердце обливалось кровью при одном взгляде на снующих между взрослыми мальчишек или женщин с детьми, фракиец не мог забыть о своей работе. Нет, он не старался заработать еще и еще денег на притоке воинов во Фракию. Для кого теперь их копить, если остался один-одинешенек на всем свете?

Но гордость мастера заставляла вглядываться в лица покупателей, убеждаясь, что даже самые грубые восхищены его работой.

Асиат старалась не высовываться, зато слушала внимательно. За несколько дней, проведенных на рынке рядом с Илионом, она подробно уяснила, сколько персов, как они переходили через Босфор, как воевали с гетами и проходили всю Фракию вдоль моря, что большая часть войска только теперь подтягивается к Истру… Куда уж еще?! – ахнула Асиат, но оказалось, что персов и правда очень и очень много, пожалуй, гораздо больше, чем скифов и их соседей, даже вместе взятых. Что же будет со Скифией? Этот вопрос не оставлял Асиат ни днем ни ночью.

А еще: что с Аморгом, добрался ли?

Рынок, как всегда, звучал множеством голосов с самыми разными выговорами, вавилоняне и каппадокийцы, мидяне и ионийцы… кого только не было в те дни в Истрии!

Между покупателями и просто любопытствующими ловко пробиралась молодая красивая женщина в сопровождении двух дюжих охранников, вооруженных до зубов. Стараясь прикрыть лицо от ненужных взглядов тонкой тканью покрывала, женщина тем не менее не пропускала ни одного стоящего лотка с украшениями. Но, подойдя ближе к Илиону, она вдруг резко отпрянула, укрывшись за спиной своего охранника.

– Что, госпожа, кого ты увидела? – насторожился тот.

– Нет, показалось, – отмахнулась женщина, но дальше не пошла. Остановилась у простеньких безделушек соседнего лоточника и долго стояла, перебирая тонкими изящными пальцами дешевые колечки. От охранника не укрылось, что красавица осторожно косит взглядом на торгующего неподалеку ювелира и девушку за его спиной. Воин показал глазами на людей, заинтересовавших госпожу, и второй страж согласно кивнул.

Когда немного погодя красавица все же отправилась прочь с рынка, за ней шел уже только один страж. Но женщина этого даже не заметила.

– Поди прочь, я занят! – Советник персидского царя Гобрий не на шутку рассердился на глупого стража, посмевшего сунуться без зова. Но тот настаивал:

– Господин, к тебе просит пройти госпожа Милида!

– Что ей нужно? – поморщился Гобрий. Только этой красотки здесь не хватало!

– Она была сегодня на рынке и кого-то там встретила.

– Кого?

– Я не знаю, господин. Мадир отправился следить за этими людьми, но еще не вернулся.

– Что за люди?

– Ювелир и девушка с ним.

Гобрий снова вздохнул:

– Зови…

Советник не очень хотел видеть Милиду. Когда каппадокийцы на греческих судах вдруг напали на побережье Скифии, то с изумлением обнаружили там брата скифского царя Марсагета и его жену Милиду. Сам Марсагет сидел в цепях за попытку отхватить и себе кусок Скифии, а его красотка пыталась соблазнить стражу, чтобы ослабили эти цепи. Нападение каппадокийцев пришлось опальному царскому брату как нельзя кстати. Вместе с мужем отбыла в Персию и Милида.

Но если глупый Марсагет своими ругательствами быстро довел Дария до бешенства и последовал за порубленной охраной, то Милида оказалась гораздо умнее. Она не просто пришлась ко двору персидскому царю, но и постаралась быть полезной в его задуманном походе. Гобрий относился к вдовушке с опаской. Такая способна продать и предать кого угодно! Красива стерва, но ненадежна.

Персидский царь Дараявауш, или, проще, Дарий Гистасп, задумал подчинить себе всю Азию. Сами азиаты еще не забыли набега на свои земли скифов, когда кочевники прошли с боями и грабежами до самого Египта, и египетский царь был вынужден выйти им навстречу в Палестину с униженной мольбой о пощаде для своей страны и предложением любой дани! Почти тридцать лет скифы владели огромными землями, теперь принадлежащими Персии, пока хитрый правитель Киаксар не догадался напоить их вождей и не перебить большинство после пира. Остальные вернулись в свои степи, где оставались жены и дети.

Прошло почти сто лет, но от одного имени «скиф» вздрагивали правители Азии. Дарий решил, что настал его черед, пришло время покорить Великую Скифию! В том, что поход удастся, царь не сомневался. У него самая большая и сильная армия на свете, в поход собрались 700 000 отлично вооруженных воинов, по Понту плывут послушные его воле 600 судов. Самого царя охраняют десять тысяч отборных воинов, прозванных «бессмертными» из-за того, что стоит одному из них погибнуть или просто заболеть, как на смену в гвардию приходит другой, количество воинов не меняется. Была ли у кого-то такая сила? Никогда!

Кроме того, в последние годы скифы почти не воюют, не считать же серьезной войной мелкие стычки с соседями, у кого их нет? Тот, кто не воюет, становится слабым. В этом Дарий убежден, никто не смог бы доказать правителю Персии обратное. Хотя не все довольны походом. Кто-то потому, что боится за себя и своих сыновей, а кто-то из зависти. Когда Дарий показал на людскую массу, двинувшуюся в путь по его велению, своему брату с вопросом, что делать, когда у тебя ТАКОЕ войско, Артабан ответил:

– Оставаться дома!

Конечно, это была зависть. Любой враг устрашится одной пыли, поднятой ногами семи сотен тысяч воинов. Дарий уже решил для себя, что обойдет победным маршем вокруг Понта и по землям массагетов, когда-то убивших Куруша, правителя Кира, называвшего себя Великим. А потом… потом наступит время походов на запад, к берегу бескрайнего моря…

Дарий поднял в поход не только самих персов, но и все подвластные ему народы, сатрапы подчиненных земель выставили сотни и тысячи воинов. У персидского царя хорошие и решительные советники, сомневающегося Артабана он оставил в Сузах дожидаться победного возвращения Дараявауша, которого после похода назовут даже не Великим, а Величайшим! Даже Гобрий признавал, что против такого войска устоять будет трудно любому врагу, а Гобрий славился своей осторожностью. Хотя его дело только давать советы, а думать будет уже сам Дарий Гистасп.

Главный советник Дария вынужден признать, что подсказанное Милидой весьма умно. Именно она предложила для начала отправить к соседям скифов послов с обещаниями не трогать их мол, ойранцы идут только на скифов, мстя за давние обиды.

– Кто идет? – изумился Гобрий.

– Мы… скифы зовут персов ойранцами… – нехотя пояснила Милида.

– Какие обиды? – Это подивился уже Дарий.

– Во времена царей Партатуа и Мадия скифы жестоко обходились не только с персами, но и со многими другими в Азии…