– У профессора Уэйлена была назначена встреча на десять.

Утренний оптимизм Блэр стремительно угасал.

– И где проходит эта встреча?

– Я не могу вам сообщить.

– Я его жена.

– Простите, – только и сказал Доббинс.

– Прошу, просто скажите, куда он пошел. В кампус?

– Вообще-то, – выдавил Доббинс, – это личная встреча.

– Личная?

– Так он сказал. Личная.

«Личная, – подумала Блэр. – Где же он может быть?» Ангус стригся каждую вторую субботу, а визит к дантисту был назначен только на следующий месяц.

Она сказала:

– Я подожду, пока он вернется.

Доббинс водрузил на нос очки и углубился в лежащий перед ним на столе учебник.

Блэр села на стул с прямой спинкой и положила сумочку на то, что осталось от ее коленей. Потом глянула на Доббинса и заметила, как тот оторвался от своего занятия, чтобы осмотреть ее с явным отвращением. Возможно, ему было не по себе от подобной плодовитости. Так случалось со многими мужчинами.

Она просидела более тридцати минут и уже собиралась встать и уйти – решила взять такси до дома, потому что от сидения у нее заболела поясница, – когда в дверь ворвался муж.

– Ангус! – воскликнула Блэр, испытывая одновременно облегчение и радость. Она с трудом поднялась на ноги.

Такого выражения лица у мужа она раньше не наблюдала. Он выглядел… пойманным на горячем. Виноватым. И тут Блэр заметила, в каком Ангус беспорядке: галстук перекошен, пиджак расстегнут, волосы взъерошены. Она моргнула.

– Где ты был? – спросила Блэр.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнул Ангус. А мгновение спустя добавил: – Я был на заседании кафедры.

Блэр взглянула на Доббинса, который мудро не поднимал головы от учебника.

– Этот милый молодой человек сказал мне, что ты на встрече. На личной встрече. И с кем же ты встречался?

– Вы извините нас, Доббинс? – бросил Ангус.

Того не пришлось просить дважды. Если для него что-то и могло быть хуже стычки с беременной женщиной, решила Блэр, так это оказаться в эпицентре семейного скандала. Аспирант молниеносно скрылся.

– Что ты здесь делаешь? – повторил Ангус.

– Пришла сделать тебе сюрприз! – ответила Блэр и разрыдалась. Она была толстой, такой толстой, до отказа заполненной ребенком и водами, – того и гляди взорвется.

Блэр казалась себе перезрелым фруктом. Она была… сочащейся, жирной, влажной, дурно пахнущей. Блэр так сильно захотелось помочиться, и она настолько потеряла контроль над своим мочевым пузырем, что испугалась, как бы не описаться рекой прямо здесь и сейчас.

– Мне нужна дамская комната, – сказала Блэр мужу. – Немедленно.

Ангус, казалось, почувствовал облегчение от этой помехи, однако поиски женского туалета стали настоящей проблемой. Население здания было настолько мужским, что в нем имелся только один женский туалет, и тот находился на втором этаже. Для этого следовало спуститься на лифте и пройти по тихому коридору мимо закрытых дверей, за которыми, как предполагала Блэр, мужчины занимались расчетами. Все это время она молилась о том, чтобы не описаться. Кроме того, ее мучил вопрос, кто же любовница Ангуса. В том, что у мужа есть женщина на стороне, она не сомневалась.

Большинство профессоров остановились бы на студентке, но все ученики Ангуса были мужчинами, все до единого, и его коллеги по кафедре тоже. Одна из жен преподавателей? Возможно, Джоанн с бирюзовыми тенями? Или стюардесса с одного из рейсов, которыми Ангус летал предыдущей осенью.

Блэр наконец добралась до дамской комнаты и с таким облегчением освободила мочевой пузырь, что все остальное стало неважно. А когда она вышла, Ангус объявил, что ее визит был приятным сюрпризом, но ему пора возвращаться на работу. Они увидятся дома.

– Но… – заикнулась Блэр.

Ангус поцеловал ее и вложил в руку два доллара на такси. Затем улыбнулся, что было редкостью в последние дни. Блэр полагала, что муж приберегает свои улыбки для другой женщины.

– Я люблю тебя, – сказал он, но слова прозвучали неискренне.

Блэр двинулась к выходу, но замерла.

– Ангус?

Муж, стоя одной ногой в лифте, придержал дверь и обернулся:

– Да, дорогая?

Блэр хотелось сказать что-нибудь ужасное, например: «Прости, что я вышла замуж за тебя, а не за Джоуи» или «Я поеду в Гарвард, как только родится этот ребенок, что бы ты ни говорил». Она не будет бездействовать, в то время как Ангус лжет ей!

Но Блэр не могла начать ссору здесь, в общественном здании, на рабочем месте мужа. Ее не так воспитывали.

– Поправь пиджак, – сказала она. – Ты пропустил пуговицу.

[12]

Мама ведет «Гранд-Вагонир», а бабушка сидит впереди. Без Кирби и Тигра у Джесси в распоряжении все заднее сиденье, поэтому она легла, примостив голову на один из мешков. «Вагонир» до отказа набит чемоданами, коробками и сумками, завален почти до самой крыши.

Дороги сзади не видно, ее никогда не видно в таких поездках, хотя Дэвид каждый год и просит Кейт брать поменьше «барахла», а она ежегодно обещает захватить только самое необходимое. Большую часть груза составляет, понятно, одежда – Экзальты, Кейт, Джесси, Дэвида и даже Тигра, просто на всякий случай: вдруг война закончится посреди лета и его отправят домой.

Летние гардеробы разительно отличаются от одежды, которую они носят в Бостоне. Кейт упаковывает платья с индейскими мотивами, эспадрильи, кучу купальников на каждый день недели, укороченные брюки, шорты-бермуды, блузки с вырезом лодочкой, теннисные платья и резиновые сапоги. У Джесси примерно то же самое, но менее изысканное, более молодежное. В ее багаже плюшевые костюмы, пара белых брюк клеш, два летних сарафана для ужинов в ресторане, вязаный жилет и пестрый свитер для неизбежных ненастных дней. Небольшой чемодан хранит экипировку на случай непогоды: плащи, шляпы, ботинки, зонтики. Целую коробку занимают кухонные принадлежности: чугунная сковорода, нож шеф-повара и разделочная доска, с которыми Кейт не расстается. Холодильный короб забит стейками и французскими сырами из «Сейвенорса», ведь Нантакет славится морепродуктами, а вот остальная еда по сравнению с материковой ниже среднего, в этом Кейт и Экзальта сходятся. Джесси взяла книгу на лето – «Дневник Анны Франк» – и свою новую пластинку. А еще в машине теннисные ракетки, щипцы для моллюсков, новые спасательные жилеты для лодки, новые плетеные корзинки для велосипедов.