Архангельской губернии памятников народной словесности и приняло их печатание на свой счет. Я весьма признателен акад. Ф. Е. Коршу, немало потрудившемуся над проверкой переведенных на ноты напевов, и акад. А. А. Шахматову, относившемуся всегда с большим участием к моим поездкам и к печатанию собранного мною материала. Я глубоко благодарен Этнографическому Отделу Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, также содействовавшему моим поездкам в Архангельскую губернию. Признателен я и И. С. Тезавровскому, успешно исполнившему перевод на ноты записанных мною посредством фонографа напевов. Сердечно благодарен я С. А. Белокурову, С. О. Долгову и М. И. Соколову за их советы по печатанию моего собрания былин и исторических песен, и И. М. Тарабрину, с готовностью помогающему мне в просмотре последней корректуры.

Александр Григорьев.

ЧАСТЬ I

ПОМОРСКИЕ БЫЛИНЫ (СТАРИНЫ) И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

ПОМОРЬЕ И БЫЛИННАЯ ТРАДИЦИЯ НА НЕМ

Маршрут поездки. — Природа и пути сообщения. — Быт экономический и духовный. — Собирание старин-былин. — Результаты поездки. — Способ записи. — Отношение населения к собиранию и записыванию. — Выводы. — Перечень мест, где существуют старины-былины, и лиц, которые знают их.

Летом 1899-го года я предпринял свою первую этнографическую поездку на Север главным образом для собирания старин (былин)[53]. Всего я провел в ней больше месяца: из Москвы я выехал 5 июня, а обратно в Москву из Архангельска выехал 8 июля.

Собираясь на Север, я хотел посетить на Зимнем берегу д. Золотицу, а потом проехать на р. Мезень, поездить по ней и почтовым трактом вернуться в Архангельск; но так как я располагал только июнем и началом июля, а на восток пароходы начинали тогда ходить только с середины июля, то я переменил свой план и поехал на запад от Архангельска, в Поморье. Маршрут моей поездки был таков: из Архангельска на пароходе Архангельско-Мурманского пароходства я приехал в г. Оне́гу, из г. Онеги добрался пешком в д. А́ндозеры (в 12 вер. к северо-востоку от г. Онеги), на лодке и частию пешком в д. Камени́ху (на р. Онеге, на 15 в. выше г. Онеги), Жеребцо́ву Гору, Средний Двор, Нау́мовскую (по-народному Пота́йбельё)[54], затем проехал из г. Онеги на пароходе в д. Ню́хчу (на запад от г. Онеги на морском берегу), из Нюхчи на почтовом карбасе в д. Ко́лежму (в 50 в по морю на запад от Нюхчи), отсюда на пароходе в посад Суму́ и обратно в Архангельск, а из последнего по железной дороге в Москву. Таким образом я посетил 9 поселений, но записи я произвел только в пяти местах: Онеге, Андозерах, Каменихе, Нюхче и Колежме.

<...> Местность, лежащая по южному берегу Белого моря, начиная с г. Онеги, называется Поморьем. У южного берега Онежского залива, на котором расположена эта местность, раскинута масса гранитных островков, которые называются «лу́дами». Эти островки начинаются уже с р. Онеги, у устья которой находится остров Кио с Крестным монастырем, основанным в 1657 г. патр. Никоном. Прибрежная полоса берега представляет гранитную равнину, на которой по местам возвышаются горки гранита, застывшие волны коего образуют уступы. В некотором отдалении от берега на гранитном основании появляется слой земли, все увеличивающийся в толщину по мере углубления в материк. Сначала, когда земляной пласт еще тонок, на нем находятся болота и луга, а затем, когда этот пласт делается толще, на нем растет лес. Для поселений человека наиболее пригоден, конечно, достаточно толстый земляной пласт, а так как он находится иногда довольно далеко от моря, то и поселения человека расположены в нескольких верстах от моря (напр., дер. Колежма приблизительно в 4, д. Нюхча в 20—25, посад Сума в 5—6, город Онега в 15—18 верстах). Следствием гранитной подпочвы является присутствие в реках массы камней и порогов, что затрудняет плавание даже на карбасах (лодках), не говоря уже о брамах (барках) и яхтах, на которых можно двигаться только во время бывающих два раза в сутки приливов и отливов.

Пути сообщения между приморскими деревнями бывают различны в зависимости от времени года. Зимой, когда замерзают болота, между деревнями устанавливается зимний временный тракт. Летом вследствие растаявших болот зимнего сухопутного тракта не существует (постоянный почтовый тракт отсутствует в большей части Поморья, верстах на 150, от д. Унежмы до п. Сумы и далее), поэтому единственным средством сообщения является водный путь по рекам и морю[55]. Но этот путь, вследствие мелей, камней и порогов в устьях рек, затруднителен и не безопасен; во время же сильных ветров, подымающих волнение в море и устьях рек, этот путь становится прямо опасным (так как карбас может залить, опрокинуть или разбить о камни) и даже совсем прекращается на несколько дней, вследствие чего у жителей, питающихся в большей части береговых деревень привозным хлебом, выходят запасы и им приходится голодать. Осенью же и весною дело еще ухудшается: тогда совсем нет путей сообщения. Осенью вследствие бурь, туманов и темноты пароходы перестают ходить, вследствие чего прекращается летний путь; зимней же сухопутной дороги еще нет, так как выпадает много дождя, а болота еще не замерзли. Весною же зимний путь прекращается, так как на нем тают снега и болота, вследствие чего на нем можно утонуть; а летний путь еще не действует, так как пароходов не пропускают (иногда до первых чисел июня) льды. Поэтому осенью и весною население поморской деревни бывает отрезано в течение нескольких недель не только от остального мира, но даже и от соседних деревень.

По почве и климату южный берег Онежского залива доступен для земледелия, но занимаются им не везде одинаково: на восточной половине больше, а на западной меньше или даже вовсе не занимаются. В г. Онеге и деревнях, окружающих ее, занимаются земледелием (в д. Андозерах, по отзывам крестьян, хлеб родится сносно и если не хватает кое у кого своего хлеба, то потому, что маловато земли). В д. Нюхче земледелием занимаются уже мало и много покупают хлеба. Сеют здесь главным образом ячмень и рожь. С дер. же Колежмы начинается местность, где в прибрежных деревнях земледелием не занимаются, а косят только сено. Впрочем, в Колежме раньше сеяли хлеб, но когда рыбный промысел на Мурмане стал приносить больше, чем земледелие, то последнее забросили; теперь здесь есть только маленькие огородики при избах (но и то больше для славы), обыкновенно же огородом и полем называют здесь луга, страдать здесь значит косить.

Из промыслов, имеющих важное значение для жителей, надо