Утесов (роется в карманах пиджака). Федор Семенович, глядите, вот карточка! Второй категории. Господи, вы только посмотрите на него: так мало от жизни взял! Даже сахар по шестнадцатому талону еще не взят. А он уже топится. Вот про вас я ничего не скажу, Федор Семенович, у вас в этом месяце даже туалетное мыло взято. Вам действительно в жизни ждать больше нечего. Вам в самую пору топиться. Но этому молодому человеку, у которого столько впереди, и 16-й талон, и 18-й на крупу, и 20-й. Все впереди – он сигает. Диалектика. Ну что же это делается с людьми, я вас спрашиваю?

Фед. Сем. Будет тебе философствовать. Поищи документ, я сказал.

Утесов. Вот, Федор Семенович, записка. (Читает.) «В смерти прошу никого не винить. Умираю и вызываю: Клемперера, Фрида, Голованова и Утесова». Дирижеров вызывает. Ну, Клемперера-то еще шут с ним, но Утесова-то за что?

Фед. Сем. Придите в себя, гражданин. Объясните, в чем дело.

Неизв. Зачем вы меня спасли? (Зарыдал.)

Фед. Сем. Воды, принеси воды.

Утесов (бежит за водой). Успокойтесь! (Приносит воды.) Не волнуйтесь! (Выпивает воду.) Теперь вам легче?

Неизв. Легче.

Фед. Сем. Что с вами? Кто вы такой?

Неизв. Я музыкант.

Фед. Сем. На чем играете?

Неизвестный молчит.

Утесов. Он на наших нервах играет, Федор Семенович.

Фед. Сем. Что с вами? О чем вы плачете?

Рыдания усиливаются.

Утесов. Федор Семенович, я знаю.

Фед. Сем. Ну?

Утесов. Ему слона жалко. Мне тоже. Господи, как я его понимаю. Вы подумайте только: девственный лес. Вдруг – бах. И потом на нем такую гадость играют.

Фед. Сем. Да подожди ты со своим слоном. Что же с вами случилось?

Неизв. Я кларнетист. Вся моя жизнь в кларнете.

Утесов. Как я вас понимаю! Я в контрабасе живу, и то неудобно.

Неизв. Как я играл, как играл! У одного человека зубы болели. Я заиграл – зубы сейчас же прошли, голова заболела. Пустите меня, я не хочу больше жить.

Фед. Сем. Стойте-стойте. Успокойтесь, пожалуйста. Ну рассказывайте, что же с вами случилось?

Неизв. Прихожу в консерваторию. Играю. Всех захватил. Потом прихожу... Пустите меня! (Пытается бежать.)

Фед. Сем. Что случилось?

Неизв. Не приняли. Испугались конкуренции. Я вас спрашиваю, что же это такое?

Утесов. Диалектика.

Неизв. Пришел в Большой театр. Играю. Всех захватил. Вывешивают объявление... Пустите меня! (Та же игра.)

Утесов. Не приняли?

Неизв. Да. Прихожу в Персимфанс. Играю. Всех захватил.

Утесов. Федор Семенович, держите его крепче, сейчас дернется.

Неизв. Зачем вы меня спасли? Все равно мне не на что больше надеяться. Я погиб.

Фед. Сем. Подождите. Может быть, я могу вам помочь. Скажите, вы Утесова знаете?

Неизв. Кого?

Утесов. Ну Утесова, этого, который «С Одесского кичмана»?

Неизв. Вы говорите про Леонида Утесова?

Утесов. Ну да.

Неизв. Конечно, знаю.

Фед. Сем. Ну так вот, у него в оркестре не хватает кларнетиста. Я поговорю с ним и надеюсь, что он возьмет вас в свой оркестр. Но, может быть, вы предварительно сыграете нам что-нибудь?

Утесов. Вот вам кларнет – играйте.

Неизвестный берет кларнет.

Федор Семенович, вот сразу видно виртуоза. И такого человека затирают! Диалектика.

Пантомима. Неизвестный играет. Лица у слушателей постепенно вытягиваются: Неизвестный не берет ни одной правильной ноты. Фед. Сем. делает знак. Оба схватывают кларнетиста, несут его на мост и бросают в воду. Молча возвращаются в магазин.

Явление четвертое

Утесов. Федор Семенович, а ведь мы преступление совершили.

Фед. Сем. Какое преступление?

Утесов. Ну как какое? Бросили человека в реку, а сами ушли.

Фед. Сем. Ну так что же?

Утесов. А вдруг он, Федор Семенович, выплывет?

Фед. Сем. Не выплывет.

Утесов. Хорошо, если не выплывет. Все-таки надо сознаться, Федор Семенович, что мы его халтурно топили. Его надо было сначала чердарахнутъ чем-нибудь тяжелым по голове, а потом уже топить.

Фед. Сем. Ну довольно рассуждать. Перебирай ноты.

Явление пятое

В магазин входят четыре саксофониста и туба. Один из саксофонистов очень большого роста, одет пионером. Другой маленький, его отец.

Сын. Здравствуйте. Есть у вас музыкальные инструменты?

Утесов. Есть.

Сын. Папа, я тебе что сказал? Ничего не хватай руками. Сядь здесь и не болтай ножками. Дайте ему какой-нибудь инструмент, пусть играет.

Утесов дает ему саксофон, предварительно поиграв на нем.

Только в рот не бери, а то я тебя милиционеру отдам. Удивительная у него манера: все в рот тащить. Утесов. Это что же, значит, ваш папа будет?

Сын. Да.

Утесов. А вы их сын?

Сын. Да.

Утесов. Диалектика. А почему же вы с ним так не по возрасту разговариваете?

Сын. Почему не по возрасту? Когда я родился, ему 20 лет было. Потом он всю революцию за границей жил. А раз он не принимал участия в революции, значит, я считаю, что у него 15 лет прямо вычеркнуто из жизни. Вот и считайте: 20 лет да 15 вычеркнуто – 5 лет. Не ковыряй в носу, стыдно ковырять в носу: тебе уже 5 лет, ты не маленький. Дайте мне саксофон.

Третий.И мне саксофон.

Четвертый. И мне!

Утесов дает им саксофоны, предварительно поиграв на каждом из них.

Музыкальный номер (Анданте – кантабиле)

Фед. Сем. Знаешь что, Константин, а все-таки меня совесть мучает. Из-за нас человек погиб.

Утесов. Наплюйте, Федор Семенович. Человек погиб, а карточка осталась. А по карточке сахар еще не получен.

Фед. Сем. А ведь верно. Знаешь что, сбегай скорей получи.

Утесов. Слушаю, Федор Семенович, сейчас! (Убегает.)