— Нет, — твердо ответил Роман, но в горле пересохло — он с ужасом осознал, что попался. Холодный пот прошиб от затылка до копчика.

— Давайте так, Роман Анатольевич, — устало продолжил Джон. — Вы рассказываете нам правду. У нас есть ваши письма как в МИ-6, так и в ЦРУ, переписка, перечисление денег и оплата вашей путевки и прочее. Документы поступят анонимно на Лубянку. Вы нам бесполезны. Или мы честно общаемся, или вас доставят на полицейской машине к границе и выдворят с территории Финляндии.

На Кушакова накатила тоска, отчаяние, он понял, что окончательно запутался и эти два разведчика могут и сделают, что обещают. Выдадут ФСБ. И все! Все! Конец всему! Конец всей жизни!

Разведчики молча смотрели на Кушакова, не проявляя никаких эмоций. Ждали. Понимали, что он сам себя загнал в угол. У него три выхода: работать на иностранные разведки, быть выданным ФСБ, самоубийство.

Кушаков быстро просчитывал возможные варианты, чтобы выйти с наименьшими потерями, и спросил:

— Наша встреча записывается?

— Конечно. — Уильям был спокоен.

Роман сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду:

— Что вы хотите знать?

— Все, мистер Кушаков. Все. — Джон снова был сама любезность. — Начните с правды. Например, зачем вы написали письма?

И Кушаков начал рассказывать. С самого начала. Поначалу было сложно. Он несколько раз пытался обелить себя, что-то утаить, но строгий Уильям предупреждающе поднимал указательный палец, не отрывая взгляд от монитора, и Роман понял, что он как на ладони, и уже не пытался врать. Говорил как есть, долго, с деталями, мелкими подробностями. Он никому не говорил, как ему было обидно, что его пнули как щенка от дверей контрразведки. Как он придумал способ передать письмо в МИ-6. После этого эпизода Джон выразительно и чуть надменно посмотрел на Уильяма. Тот молча пожал плечами.

Когда Роман закончил говорить, Джон попросил его рассказать о тех чекистах, с которыми ему пришлось контактировать, и он подробно рассказал, с описанием словесного портрета, сильных, слабых сторон каждого.

— Скажите, судя по геоданным вашего телефона, вы часто посещали закрытые города атомной промышленности, что поблизости от столицы вашего региона. Коммунисты называли их «почтовыми ящиками номер двадцать шесть и сорок пять». Они относятся к атомной и оборонной промышленности. Расскажите об этом подробно.

И майор Кушаков начал рассказывать. Все, что помнил. Он осознал, что уже полностью, с потрохами, принадлежит ЦРУ. Было много вопросов, особенно что касалось знакомства с инженерно-техническим персоналом.

— Как вы пересекаете КПП? Просто по служебному удостоверению не пропускают.

— Когда я служил в службе наружного наблюдения, то был выписан постоянный пропуск. Я его не сдал.

— Получается, что вы имеете беспрепятственный доступ в закрытые города?

— Да.

— Мистер Кушаков Роман Анатольевич, вы осознаете, что только что выдали секретную информацию представителям разведывательных сообществ Центрального разведывательного управления США и МИ-6 Англии? Осознаете, что совершили преступление, по законам России?

Роман был уже опустошен, измотан, хоть ствол в висок упирай и нажимай на спусковой крючок.

— Осознаю, — устало мотнул он головой.

— Вы выражаете четкое, ясное, добровольное согласие оказывать помощь разведывательным сообществам Америки и Англии?

— Да.

— Не так. Повторите дословно.

Кушаков откинулся на спинку стула, поднял подбородок и, как на плацу, четко отчеканил:

— Я, майор милиции Кушаков Роман Анатольевич, выражаю добровольное согласие оказывать содействие разведкам США и Англии.

— Отлично, мистер Кушаков! Вы проголодались?

Роман подумал, что готов сейчас съесть слона. И выпить!

— Да уберите же руки с этого чертова стола! — с довольным видом поднялся Джон. — Пойдемте же есть! И выпьем! Вы же не против выпить и плотно поужинать, а, мистер Кушаков?

Вот так, самое страшное осталось позади. Он сделал выбор. Отчего-то ему стало легче. Сомнения, метания закончились. В груди тяжелый комок рассосался.

Роман тоже поднялся, и они втроем покинули допросную комнату.

Джон приобнял за плечи Кушакова, Уильям, с вечно кислой миной на лице, шел сзади. Через две двери была просторная столовая. Большой зал с камином, украшенный охотничьими трофеями. По стенам висели головы оленей, лосей, волк скалил пасть, показывая мощные белые зубы. На полу лежали шкуры бывших лесных обитателей.

Посередине стоял массивный сервированный стол, за который могли сесть сразу двенадцать человек. У стен стояли диваны, покрытые шкурами, рядом низкие столики. Окна были панорамные, в пол, и открывали вид на озеро. Хорошо, спокойно. Роман засмотрелся на пейзаж за стеклом, потом обернулся:

— Пиво есть?

Джон подошел к стене, открыл дверцу холодильника, задекорированную под панель, показал на содержимое. Там сортов пять пива, множество спиртного, начиная от шампанского, вина, виски и заканчивая водкой.

— Какое предпочитаете? Если есть особые пожелания, то через час привезут.

— Любое. Светлое, — махнул рукой новоиспеченный агент ЦРУ Кушаков.

Джон ловко выудил три бутылки «Хайнекена», быстро откупорил, раздал присутствующим. Уильям взял бокал со стола и по стеночке, без пены, налил себе, Кушаков и Джон начали пить из бутылок.

Обезвоженный организм с удовольствием принял хмельную влагу, впитывая ее еще по пути к желудку. Сделав первый глоток в полбутылки, Роман оторвался от горлышка, икнул и со словами:

— Пивка для рывка! В самый раз! — снова прильнул к бутылке.

Закончив быстро одну бутылку, уже сам открыл холодильник, внимательно осмотрел содержимое и принялся за вторую бутылку пива. Опустошив ее, кивнул на накрытый стол:

— Ну что ж, давайте посидим, поговорим. Что у нас тут?

— Не знаю, как это называется, язык сломаешь. Но я пробовал пару раз. Вкусно. — Джон начал открывать блюда, накрытые металлическими крышками, чтобы те не остывали.

Сели за стол. Роман был голоден и сразу набросился на еду, без стеснения пробовал все блюда подряд. Челюсти работали как жернова, перемалывая все закуски без разбора. Джон и Уильям неспешно закусывали, перебрасываясь быстрыми взглядами.

Первым нарушил молчание Уильям:

— Роман, расскажите нам о себе.

— Что именно вы хотите знать?

— Максимально все, наш дорогой друг! — сказал Джон, наливая Кушакову полстопки. Перехватив его удивленный взгляд, пояснил: — Нам нужно многое обсудить, и не хочется, чтобы вы напились раньше времени. Знаю, знаю, что русские могут много выпить и не опьянеть. Но давайте продолжим. Итак?