мне, не только потому, что отец отдавал мне некоторое предпочтение, а потому, что он был слишком амбициозен. После смерти отца по завещанию имущество было поделено пополам между Питером и мной. Тем не менее сразу создались трудности. Наконец я предложил брату разделить плантацию на две равные части. Однако он решил пока воздержаться, ибо в случае смерти одного из нас, если он был не женат, все оставалось другому. Я подписал с ним это соглашение. Прошли годы, и я больше о нем не думал.

И вот только во время этой охоты я понял всю двуличность своего брата. Мы только что ранили буйвола, но тот укрылся, и нужно было покончить с ним. Я пошел вперед, нашел буйвола и застрелил его, а когда возвращался, то увидел, что Питер целится в меня из карабина. Я успел отскочить в сторону, но пуля попала в плечо. Я укрылся в кустарнике. Питер еще несколько раз стрелял, но уже мимо. Поскольку я потерял карабин, то защититься не мог. Я прополз под покровом кустарника и бросился бежать к реке. В голове билась только одна мысль – спастись во что бы то ни стало, ибо я понимал, что Питер решил завладеть моей частью плантации. Еще не добежав до воды, я получил вторую пулю – в ногу. Стрелял Донгбе, наверняка купленный братом за крупную сумму. Река кишела крокодилами, но мне ничего другого не оставалось. На мое счастье, по воде плыло дерево, и я укрылся в его листве, а когда негодяи вышли к воде, то, увидев цепочку следов и кучу крокодилов, решили, что я погиб. Ну, а потом, опираясь на свидетельство Донгбе, Питер зарегистрировал мою смерть у властей…

– Ну, а остальное ясно, – прервал его Боб. – Чтобы подтвердить вашу гибель, сообщники на всякий случай сделали фальшивое надгробие и крест. Если бы власти все же решили провести эксгумацию, Донгбе отправился бы вперед и разрушил лжемогилу.

– Видимо, так он и рассчитывал, господин Моран, – подтвердил Ян Ван Хорн. – Вернувшись на плантацию, мы допросим Донгбе, и я полагаю, что под угрозами он заговорит…

Моран отрицательно покачал головой.

– Донгбе не заговорит, потому что несколько месяцев назад он умер от лихорадки.

Лицо Яна Ван Хорна исказилось.

– От лихорадки, – повторил он. – Или просто был убран свидетель. Теперь я знаю, что мой брат не остановится ни перед каким преступлением, чтобы обеспечить себе безопасность и не быть обвиненным.

Ян Ван Хорн затряс головой, как будто хотел избавиться от кошмара, потом продолжил свой рассказ.

– Плыл я несколько часов, зажатый между ветвями дерева, пока его не прибило к берегу. Вспомнив, что у меня в кармане аптечка, я выковырял пули из плеча и ноги и обработал раны сульфамидом. Ночевал в колючем кустарнике, не осмеливаясь разжечь огонь, питался фруктами и корнями.

Несколько дней я находился между жизнью и смертью. Раны заживали медленно. Короче говоря, меня спасло крепкое здоровье и хорошее знание джунглей.

Трудно сказать, сколько времени длилось мое выздоровление, но даже выздоровев, я был слишком слаб и почти потерял память. Жил я наподобие животного или пещерного человека. Ночевал на ветвях деревьев, как Тарзан, и охотился на антилоп с помощью лука и стрел.

Мало-помалу ко мне возвратилась память, и я стал строить планы мести. Но как это сделать? Питер мог тут же покончить со мной. Попросить помощи у властей? Брат мог обвинить меня во лжи, нанять хорошего адвоката и затянуть дело. К тому же, чтобы получить деньги, я должен был доказать, что это я. Короче, чтобы разоблачить преступника, мне потребовалось бы много времени и денег.

И тут я вспомнил один рассказ отца. Когда мы были еще детьми, отец рассказывал, что в молодости он участвовал однажды в карательной экспедиции против бамбара. Тогда в его руки попали записки, сделанные десятью годами раньше одним португальским контрабандистом. Он переправлял крупную сумму в золотых монетах арабам и, прежде чем был схвачен бамбара, спрятал сокровище в одной из пещер у водопадов. Находясь в плену, он сделал заметки о своем тайнике, а потом был принесен в жертву. Много позже это своего рода «завещание» попало к моему отцу. Он обнаружил его по возвращении в одной из вещиц, захваченных у бамбара, куда его спрятал контрабандист. Но мой отец считал, что лучшее сокровище – это хорошая работа, и никогда не собирался искать сокровища, а документ оставил там, где он ранее находился. Сколько мы его ни просили, он так и не сказал, где спрятан документ. Мы с братом долго его искали, а как оказалось, он все время был перед глазами. Как-то уже в юношеские годы я уронил большого деревянного идола бамбара, стоявшего в гостиной, и у него отвалилась голова. В углублении лежало завещание, в котором точно описывалось место, где португалец спрятал золотые монеты, прежде чем его схватили бамбара. Несчастный завещал сокровище тому, кто найдет спрятанный им пергамент.

Поскольку добираться до земель бамбара было опасно, а плантация наша стоила десятка таких, кладов, я поместил завещание обратно в тайник и никому об этом не сказал. Затем отец умер, а я вспомнил о завещании, когда решил бороться со своим братом. Поскольку золотые монеты спрятаны у водопадов, то путь мой был именно сюда. Обогатившись, я мог бы отстаивать свои законные права.

К сожалению, как я уже вам говорил, у меня стало плохо с памятью, и трудно было вспомнить знаки, ведущие к сокровищу. Тогда я решил пробраться в бунгало и выкрасть документ. Отправившись на плантацию, я по дороге остановился в племени, вождем которого является Н'Анго, один из моих друзей. Узнав о предательском поведении моего брата,

Н'Анго хотел вмешаться тут же, но я попросил его не делать этого и хранить тайну до моего возвращения. Взяв слово с Н'Анго, я ночью достиг плантации и, используя беспорядки, связанные с появлением жюжюрусов, проник в бунгало. Первая задача – забрать документ, вторая – обзавестись оружием для рейда к водопадам. Но, к сожалению, мне удалось только овладеть документом, и ничего больше…

– Значит, – заметил Моран, – вы и есть тот самый таинственный белый, проникший в бунгало?

– Да, это был я… Забрав документ, я быстро добрался до реки, где была спрятана маленькая пирога, которую мне дал Н'Анго. Потом, спрятавшись, следил за отбытием экспедиции, стремясь разобраться в ее целях.

Однако было необходимо добыть оружие. Я решил пробраться в лагерь; Ваша палатка стояла несколько в стороне, и я