Я поставил ноутбук на раковину. «Какая же мразь, – думал я, – какая ты мразь! Я ненавижу тебя – мне было очень больно!» Я включил запись, как они занимаются сексом, и начал представлять, как это происходит наяву. Он кладет свои руки на ее нежную кожу, и уже у него встает скорее всего, она так манит, она так красива и нежна. У меня встал член. Я начал дрочить. Когда она стонала, я представлял, как он кайфует от того, что в ней, и как круто было ему кончить в нее, мою девочку, и я кончаю. Когда я кончил, тут же все переменилось. Мне стало наплевать. Оргазм снимает стресс и напряжение, но не в этом дело. Я кончил, и мне понравилось это. Она так круто орала и стонала, что это было похоже на то, как я впервые трахал ее. Для него она была новой женщиной, и я представил, какой он кайф от нее испытал, и кончил от этого. Думаю, что если бы Евсюков знал подобную методику, восемь человек остались бы живы, и, возможно, эта методика могла бы спасти жизни и свободы других мужиков, из которых часть кормит сейчас червей, а часть мотает срок на зоне.

Я вышел из туалета красный, расплатился с удивленной официанткой и пошел по направлению к дому. Я уже выработал стратегию общения с ней.

Я вошел в подьезд и поднялся на лифте на двенадцатый этаж.

Позвонил, она открыла мне.

Я: Привет, малышка!

Она: Здравствуй, малыш!

Я: Я приготовил тебе подарок, раз ты вчера мне подарила кое-что, я решил тебе тоже преподнести сюрприз.

Она: Какой?

Я: Кое-что есть в этом ноутбуке! Я сейчас тебе дам послушать, садись!

Она и не подозревала, какая бомба у меня внутри. Я отмотал назад немного, минут на 10 от того момента, на котором я кончил, когда у них все это начиналось. И включил.

– Ты такая классная, – услышала она, – нежная!

Сперва она не поняла, что это. И начала вслушиваться. Я улыбался искренне и смотрел на нее. Чмоки усилились, и она начала отчетливо слышать свой крик и его стон, и тут она поняла, что это и откуда. Она очень сильно помрачнела, но я продолжал улыбаться. И молчать.

Она не испугалась. Она помрачнела, и ее глаза начали наливаться слезами. В какой-то момент она вскрикнула:

– Выключи это! И проваливай!

Я: Что? Тебе не по душе мой подарок?

Она: Как ты мог!

Я: Я? Я в чем-то виноват?

Она: Я уезжаю из этой квартиры!

Я: Ничего не хочешь сказать мне?

Ее самооценка была уничтожена и растоптана.

Она: Нет!

Она уже не любила меня. Ее взгляд был отсутствующим. Она пошла собирать вещи. Чтобы сбежать подальше отсюда. Вот такая была реакция. Я понимал, что она сука! И что пора уходить. Это логично. Надо же, какая наглость! Ведь какая она тварь! Даже ни тени смущения! Такая уверенность! Да кто она такая? Какого черта я это буду терпеть? Все!

Я развернулся и хлопнул дверью. Я вышел на улицу.

– Пошла она, тварь! Больше никогда не вернусь. Шлюха!

Но, вдохнув свежий воздух, я понял, что это слишком просто и стандартно – сейчас уйти. Так бы поступил любой мужик. Чего мне хочется сделать? Я хотел жестко поиметь ее и оторваться по полной! Она же так любила, когда я жесткий в сексе! А я так возбудился от того, что он трахал ее. Нет! Это не конец!

Я поднялся обратно. Дверь была открыта. Я вошел! Она посмотрела на меня! И продолжила собираться, отвернувшись от меня! Я ее развернул!

Она отпрянула от меня. Я сохранял спокойствие, я зажал ее, но она отбрыкивалась!

– Какая ты мразь, – сказал я с любовью и ненавистью. На ней было мое любимое платье-пижама. Она выбежала в нем в подьезд с пакетом вещей.

– Прощай, мудак! – со слезами на глазах крикнула она мне. Я кинулся к двери! Схватил ее в подьезде и резким движением схватил ее за грудки и порвал на ней пижаму, начал рвать ее до самого основания. Под пижамой не было ничего!

– Что ты делаешь? Отпусти! Помогите! – начала орать она. И я понимал, что если сейчас выйдут соседи, они подумают, что я насилую ее. Я сказал:

– Тихо, успокойся!

Я завел ее домой, она начала рыдать, захлебываться от слез! Я увел ее на кухню. И там начал целовать ее.

Я: Мразь! Ты сделала мне очень больно!

Она: Отпусти!

Я: Нет!

Она: Я сказала!

Я повалил ее на пол!

Она: Я не хочу тебя, ты мне противен!

Я: Хорошо! Не хоти!

Она: Я буду трупом! Чтобы ты знал!

Она лежала как труп. Я разорвал на ней все, что до этого не порвал еще. И вошел в нее без презерватива. Начал трахать ее, она абсолютно не двигалась.

Я: Как он это делал? Так? Да? Мразь!

Я трахал ее жестко, но она не дернулась даже, она лежала, как труп.

Я: Мне нравится пользоваться твоим телом, как это делают другие, сука.

Я излил всю свою злость. И кончил в нее. Я встал. И сел на стул.

Я сидел на стуле. Мне было паршиво. Очень. Я взял стакан воды и выпил. Я смотрел в одну точку, потому что было неприятно. Не то, что она мне изменила, а то, какую реакцию она выдала на это. Хотя, возможно, в чем-то она была права, что не стала ползать на коленях и просить прощения у меня. Это было необычно – так отморозиться и выставить меня виноватым в том, что я за ней следил.

Она села на колени, натянула на себя разорванное платье и прижалась нежно к моим ногам.

Она: Прости меня, пожалуйста, малыш! Мне было так одиноко без тебя. Я так скучала, и я знала, что ты установил прослушку, я от этого бесилась страшно!

Я: Как?

Она: А ты послушай внимательно, я там с подругой разговаривала и говорила ей, что моя квартира прослушивается.

Я: Что? Правда?

Она: Мне так не хотелось спать с ним, но я сделала это, зная, что ты будешь это слушать!

Я: А твоя реакция сейчас на это?

Она: Она естественна, я злюсь на тебя. Ты ненормальный, как ты мог поставить прослушку!

Я: Ты мне изменила.

Она: Прости меня, прости, прости, я бы не изменяла, если бы не это… Я буду долго-долго извиняться, пока не простишь, – нежно шептала она. – Прости меня, мальчик мой, – но мне было больно!

Я: Нет! Не подходи!

– Прости меня, – просила она на коленях и нежно взяла мой член в руки, обхватила его, и ее губы уже оказались на нем. Сопротивляться было невозможно, она слишком круто умела это делать. Она сосала мне, плакала и просила простить ее. Как можно было ее не простить?

Я вошел в нее, и мы занимались любовью еще несколько часов.

Андрей написал мне: «Я встречаюсь с ней, и она позвала меня в кино».