получают звериное имя и сваливают в чертов оазис. Ненавижу сраных везунчиков! Палец о палец не ударили, чтобы получить свой статус, а кичатся, будто у каждого жопа на троне.

— Тоскливо, — смягчился эльф. — Но что поделать. Я в этом городе уже двести сорок семь лет сижу, уже свыкся и с подземельем, и с эльфийскими ушами, и скажу так — ничего никогда не меняется. Ладно, если это все, выметайтесь из моей лавки или давайте, по существу.

— Можно и по существу. Ты, конечно, меня уже не помнишь — перед тобой десятки клиентов каждый день бегают, да и я не покупал у тебя ничего такого, обычные зелья…

— Давайте быстрее, — устало попросил эльф, усаживаясь за свой стол и протягивая руку к книге.

— Мда… не так я себе это представлял. В общем, благодаря тем удивительным эликсирам, что я тогда у вас взял, мне удалось выжить, и я дал себе клятву, что как следует отблагодарю того, кто мне продал это чудо.

После этих слов в руках у ворона появилась большая жирная туша кабуна сталактитового леса.

— Я подумал, что вам в городе, должно быть, до смерти надоели безвкусные грибы, и решил принести небольшой презент из Запределья. В общем, разрешите вас познакомить, это кабун. Как кабан, только немножко гидроцефал. Но на вкусе большая башка никоим образом не сказывается — проверял лично.

— Боги, чувак… ох… Спасибо тебе, конечно. Даже не знаю. Наверное, скидки…

— Не надо никаких скидок, друг! Достаточно и того, что мы и дальше будем иногда заходить к тебе в гости за зельями. Если угодил с подарком, то в следующий раз могу принести тушу верислиска. Это такой местный индюк размером с козла. Славная птица. Если запечь ее мясо с травами и мшистником, даже склизкогриб на вкус будет не как сопли повара.

Алхимик сглотнул, и туша быстро исчезла в его инвентаре, а я в который уже за сегодня раз поразился тому, сколь разительно отличается Доминион от Геотермы.

Итак, святой, о котором нам поведал отмеченный кислотой на лике в сердце эльф, резко проникшись симпатией к нашей компании, объявился недавно. А святым его прозвали за великие чудеса, то есть бесплатные исцеления, дармовая еда и спасением одержимых.

Собственно, последним ему и удалось зацепить публику. Не каждый день на глазах у толпы неразумное агрессивное существо принимает форму человека, каким когда-то было. Ну а раз творит невозможное и читает проповеди — стало быть, святой.

Сайрис заметил, что это могла быть и простая способность, на что алхимик лишь усмехнулся — и что с того, что способность? Какой мир, такие и святоши. Похоже, сам мастер зелий не питал особого трепета перед могуществом этого существа. Но прекрасно понимал, что при большом желании этому самому святому не составит особого труда лично со своей бандой наведаться в одну маленькую алхимическую лавку и поиграть с ней в дженгу при живом владельце внутри. Благо первый ход судьба сделала уже за них.

Но мы же это все просто из любопытства спрашиваем, верно?

Вместе с заверениями, что ничего кроме праздного любопытства мы не питаем, мы тепло распрощались с эльфом-алхимиком и отправились дальше. Близился самый важный для меня момент этого похода, перед которым отступали и надетые на мне сапоги тари, и обновленное вооружение, ни гревшие карман зелья.

— Мы уже почти на вершине, — заметил я, пытаясь скрыть легкую нервозность. — Где там хижина твоего мага, ворон?

— Не хижина, а дом. Я же говорил, он у самых ворот в Призрачный домен. Уже скоро. Если устал — выпей зелье.

Если бы зелье помогало успокоиться. Хотя, на еще несколько минут мира моей душе подарил вид, открывшийся с самой вершины подъема.

Здания превратились в единую массу крохотных геометрических символов, а фигурки людей превратились в едва различимые точки. Сходство со звездным небом усилилось многократно — земля отсюда темнела почти как по ночам над Геотермой, но светящиеся точки по-прежнему ярко выделялись на фоне пещерной тьмы.

Сайрис несколько раз постучал в дверь перед домом, выходящим прямо напротив массивных каменных ворот с решеткой и двумя стражами. Никакой вывески, говорящей о том, что здесь живет практикующий маг, не обнаружилось. Скорее всего маг или работает в другом месте, или принимает только особых гостей, которым вывеска не нужна.

Послышался стук шагов и дверь отворилась. На пороге стоял высокий толстый солнечный эльф с ярко-рыжими волосами. Хотя если бы не уши, я бы скорее причислил его к людям. Странно, почему ленивый образ жизни многих моих соплеменников не приводит к полноте?

— Нирал, дружище! Безумно рад видеть! — это было правдой настолько, что ворон и впрям не ограничился простым рукопожатием или ритуальной фразой, а крепко обнял волшебника.

— Сайрис? Вот так новости. Был уверен, ты сгинул в Подземье!

— Так оно отчасти и было, но видишь, выжил, еще и обзавелся компанией.

— Зверянин и архонка? Забавно.

— Её зовут Рин, а это Лииндарк. — представил нас ворон, даже не извратив никак мое имя.

— Ну, проходите внутрь, сейчас сделаю чай, — добродушно улыбнулся рыжий волшебник.

Внутри помещения оказалось странно. Больше всего оно походило на склад чудаковатого старьевщика, если бы из него сделали музей.

Отовсюду на меня смотрели картины, выполненные в суровом реализме. Пейзажи, портреты неизвестных персонажей, порой в странной и причудливой одежде. Между ними в обилии находились образцы камней, несколько видов оружия. Повсюду были аккуратно сложены стопки книг — полки с ними были переполнены, потому приходилось навалить книг и сверху, выстроив кучу до самого потолка, которые, как и везде в городе, были не меньше метров пяти.

Собственно, это был даже не совсем шкаф, а сразу два шкафа, один поставлен на другой, и сверху еще присыпан книгами. Запах тоже соответствовал — в помещении отчетливо пахло бумагой.

Вместе с тем повсюду так же росли и растения. Похоже, что маг не пренебрегал травничеством, однако вместо поиска предпочитал выращивать у себя дома. У каждого такого горшка находилась своя система освещения из камней, погружавшая помещение в фиалковый цвет кристаллов Подземья.

От обилия предметов начинало немного рябить в глазах, но вместе с тем следует признать и то, что содержалось это все богатство в идеальной чистоте. Никакой пыли не было и близко, а книги не смотря на тесноту, не жаловались на плохой уход. Следов же плесени или люминориса не было и в помине.

Первая же