– Вот это – классная вещь, – сказал Иван Васильевич, показывая на бальзам. – Мы пока не открывали, вас ждали.

Историк протянул руку к бутылке с бурой, густой и тягучей жидкостью. Когда он ее открыл, сразу же почувствовался запах хвои. Иван Васильевич пояснил, что этот бальзам нужно обязательно разбавлять водкой, потому что если взять в рот так, то создается впечатление, будто жуешь несколько елочных иголок, а то и целую ветку.

– Валера из Новосибирска был, – сказал Крокодил. – Его как раз подойдет «Таежным бальзамом» помянуть.

– А в Новосибирске что, тайга? – спросил Лассе.

Все присутствующие задумались. В Новосибирске никто не был. Крокодил давно собирался, но так и не доехал. Теперь, видимо, отправится вместе с телом.

Мне лично бальзам не очень понравился. Пах он, конечно, великолепно, но я все-таки предпочла вино. Мужчины тем временем с восторгом рассказывали о депутатских запасах. Хоть кто-то что-то положительное увидел в нашем заточении. Как я поняла, запасов спиртного нам хватит надолго. С едой было хуже. Хотя ведь должна же в доме храниться картошка, макароны, крупы, консервы… Или депутаты не запасаются всем этим, как принято в моей семье?

Я выступила с предложением провести ревизию припасов.

– Ты считаешь, что мы здесь надолго? – спросил Лассе.

– Вас осталось двенадцать грешников… – произнес механический голос.

Кто-то замер на месте, кто-то вскрикнул, все стали ошалело переглядываться. Меня затрясло. Неужели еще один труп?! Что здесь происходит?!

– Лялька! – воскликнул Иван Васильевич, забыл про стакан и рванул в ванную.

Лассе, ни слова не говоря, побежал в спальню к другу.

– Надо бы моряка проверить, – неуверенно заметил Колобок, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А когда вы спиртное выбирали, он храпел? – спросила я.

Колобок с Кириллом переглянулись и почесали в затылках. Понятно: процесс так увлек, что больше ни на что не обращали внимания. Бар депутата был интереснее спящего моряка и трупов, да еще, как выяснилось, Лассе проводил урок финского языка, сообщил, что водка по-фински – виинаа, что всех удивило. Я, признаться, считала, что водка на всех языках водка. Правда, Лассе объяснил новым собутыльникам, что если они в Финляндии произнесут русское слово, их все поймут. Он лично не встречал ни одного финна, который бы его не знал.

Лассе быстро вернулся и махнул нам, предлагая последовать за ним. Его друг умер? Никто не задавал вопросов. Из ванны доносился какой-то плеск. Агриппина Аристарховна последовала туда, остальные, за исключением Крокодила, тронулись за Лассе.

Его друг так и спал на полу. Но почему он еще спит? Хотя все ведь люди разные. Каждый по-своему реагирует… На что? Нас отравили каким-то газом? Ввели какой-то препарат? Я сама считала, что мне вчера что-то подмешали в питье. Лассе с Юрки… На детской площадке? Или они там вырубились, пьяные, а им потом еще что-то добавили? Лассе отошел быстро, а Юрки…

Он однозначно был жив и храпел.

Но Лассе, нагибаясь к другу, заметил под кроватью, на которой спала я, какие-то рулоны бумаги и вытащил один.

Это был предвыборный плакат депутат Верещагина с пририсованными рогами. На каждом роге значилась дата и имя. Имена во всех случаях были мужские.

Мы извлекли из-под кровати другие рулоны. Половина оказалась с рогами, вторая половина еще «не отработана».

Я хихикнула. Ксения просто схватилась за живот и заявила, что обязательно напишет статью об увиденном с очередной порцией советов и рекомендаций для женщин.

– Не у всех женщин есть изображения мужей на предвыборных плакатах, – невозмутимо заметил Кирилл Петрович.

– Да сейчас за бабки кому угодно любой плакат сварганят, – заявила Ксения. – Берешь фотографию мужика – и вперед. Я как раз так и посоветую… – Она задумалась и добавила: – И бабки за рекламу сдеру с какой-нибудь типографии, которая согласится подобные плакаты шлепать в массовом порядке. Так, можно ведь и приклеивающиеся рога организовать… И плакат с «пустыми» рогами для вписывания даты и имени… Да тут масса вариантов для творчества! – Ксения широко улыбалась и потирала руки в предвкушении.

Затем ее взгляд упал на глянцевый журнал на прикроватной тумбочке, и она рванула к нему.

– Так, «Стильная дамочка», в который я как раз пишу. Да, вон тут моя статья про гонады морских ежей!

– Про что? – спросил Лассе.

Все остальные тоже в непонимании уставились на Ксению. Она перевела взгляд на меня.

– Ты тоже не знаешь?

Я покачала головой.

– Марина, ты словно с необитаемого острова приехала! Хотя я вижу потенциальную читательскую аудиторию… И ты говоришь, что вас таких много? Хм-м… Наверное, мне стоит печатать свои советы и рекомендации в какой-то общегородской газете, которую читает публика типа тебя. Что ты читаешь?

– «Комсомольскую правду» и «Санкт-Петербургские ведомости», – ответила я.

– Нет, туда не возьмут, – заявила Ксения.

Кирилл Петрович предложил какую-то из рекламных газет – «Из рук в руки» или «Рекламу-шанс». Я с ним согласилась и протянула руку за журналом. Мне все-таки хотелось узнать про гонады морских ежей.

Из страницы пространных рассуждений я вынесла, что половые железы (или гонады) этих самых ежей являются важной составляющей исключительно эффективных кремов для тела. По просьбе собравшихся я пересказала им суть прочитанного. Ее почему-то спрашивали у меня, а не у Ксении.

– А что будет, если я намажусь таким кремом? – поинтересовалась я у известной журналистки.

– Ты видишь, какая у меня кожа? – Ксения выставила передо мной гладкую загорелую руку.

– У Марины такая же, – сказал Кирилл.

– Ты ничего не понимаешь! – рявкнула Ксения.

– А этот крем ведрами выпускают? – спросил Лассе. – Я так понимаю, если для тела…

– Что за сборище кретинов? – буркнула себе под нос Ксения и собралась уйти.

Но дорогу ей преградила Лен и молча оголила живот, потом заявила, что, по ее мнению, лучшее в России – это дешевые натуральные кремы из трав, которыми она и пользуется и всегда везет с собой в Америку. Ксения стала убеждать американку в том, что она не права. Я задумалась, сколько же она получила от производителей (или ловцов?) морских ежей или кремов, чтобы их так рекламировать.

Лен с Ксенией так орали друг на друга, что мне хотелось заткнуть уши. Правда, также хотелось и поблагодарить американку за защиту нашей косметики.

От воплей проснулся Юрки, принял сидячее положение и захлопал глазами, совершенно не понимая, где находится. Лассе что-то стал ему объяснять на неизвестном мне языке, вероятно, финском, потом быстро сходил в кухню и вернулся с пивом и водкой. Взгляд Юрки стал более осмысленным.