молодой человек после некоторого глубокого раздумья говорит о том, что несомненно «Et incarnatus est», по его мнению, лучшая музыка, когда—либо написанная человеком. Это всего лишь одно из первых утверждений молодого человека. Он не кажется взволнованным или глубоко потрясённым, только не по возрасту внутренне сосредоточен. Он объявил о своём решении и тем самым он обрёл собеседника. Представляется как Бах работает: вот он слышит и записывает звучание совершенно конкретных голосов, совершенно реальных людей, которые это исполнят в ближайшем его и их будущем. Всё очень буднично, просто, даже обыденно, наравне с семейными, служебными и прочими хлопотами. Надо всё сделать так, чтобы смогли сыграть и спеть те, кто есть в наличие или придётся искать замену, может даже переписывать. Должны строго соблюдаться все каноны, ведь это служба. Прихожане должны чётко слышать и читать текст, недолжно быть никаких искажений и ошибок. Я отчётливо вижу, как в данный момент происходит объединение, квинтэссенция культуры целой эпохи и не одной: знание законов акустики, гармонии, мастерство изготовления инструментов, музыкальное и техническое восприятие и культура, как исполнителей, так и слушателей: в чистом виде обмен мнений знающих. И вот через несколько веков молодой человек высказывает свою мысль внутреннему собеседнику – Утверждает! он присоединился к диалогу. Так и хочется сказать ему, что ты не одинок в своём суждении. Испытание себя и истины.

Дюк Эллингтон утверждал, что он один из самых счастливых композиторов в том, что у него есть инструмент—оркестр, для которого он пишет музыку и которую сможет услышать сегодня же вечером. «Я ищу голоса, и они в моем оркестре, благодаря им я пишу». Опять диалоги – обмен мнений знающих.

Любая музыка и не только, это соавторство, это беседа, даже через эпохи. О четвёртой симфонии Чайковского можно часто услышать, что это не более чем стандартное программное произведение, пресное и формальное – вот это не утверждение. У Баха тоже есть соната по форме и содержанию очень близкая четвёртой симфонии, так вот в этих произведениях порой мне кажется, что нет на земле среди людей силы, способной исполнить с той мощью, которая в них заложена. Этот феномен потрясения от проявления гения и даёт возможность прикоснуться к знанию, которое разумно управляет человеком.

Очень важно подчеркнуть то понятие голоса – гения, о котором говорят мыслители. За каждым действием или утверждением любого человека, основанном на разуме, стоит обращение к человеку, совершенно конкретному из плоти и крови. Это может быть кто угодно, но всегда человек, то есть существует некая среда общения на уровне утверждения – испытания себя и истины. Если это творчество, то всегда есть тот, чьи руки, голос, образ, звук и так далее, являются основой авторской идеи, его вдохновителем – для кого это создавалось. Для мыслителя есть всегда более высокий, некий высший разум – гений, который руководит, но не подсказывает, не отвечает, не даёт поблажек и готовых решений, а только направляет и даст, обязательно, непременно даст возможность самому найти то, к чему человек стремится – к знанию. Каждый без исключения человек гениален, то есть у каждого есть свой гений. Утверждая, каждый человек тем самым выбирает себе собеседника – ту среду, в которой он отныне будет вращаться ради испытания себя и истины. Тогда появляются те голоса, с которыми человек вступает в беседу.

Вопрос мудреца о знании. Но вопрос ли это, а может это утверждение? Какой собеседник на самом деле позвал в путь его, приглашая и всех нас присоединиться: «… того, кто познал хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание, и разум достаточно силён, чтобы помочь человеку». Уже нельзя сказать, что это утверждение человека, это над человеком, это сказано человеку и обозначено его место и путь в Мироздании: «Познавшего плохое и хорошее ничто не заставит поступать иначе». Как что-то может управлять, управлять может кто-то, но никак не что-то – камень управляет повозкой, но разум достаточно силен, чтобы помочь человеку: «…велит знание», – знание, как управляющая сила, равной которой для человека нет в этом мире. Знание можно использовать как невольника, а сила может стать неконтролируемой и опасной.

Наше время можно по праву считать последним временем. Является ли это утверждением? Мудрец ссылался на то, что гений его всегда предостерегает от неправильных действий, но он его не остановил от суда обвинителей – ложного суда: «… о, мужи судьи, – вас—то я по справедливости могу называть судьями – случилось что-то удивительное. В самом деле, в течение всего прошлого времени обычный для меня вещий голос слышался мне постоянно и останавливал меня в самых неважных случаях, когда я намеревался сделать что—ни будь не так; а вот теперь, как вы сами видите, со мною случилось то, что может показаться величайшим из зол, по крайней мере так принято думать тем не менее божественное знамение не остановило меня ни утром, когда я выходил из дому, ни в то время, когда я входил в суд, ни во время всей речи, что бы я ни хотел сказать. Ведь прежде—то, когда я что—ни будь говорил, оно нередко останавливало меня среди слова, а теперь во всем этом деле ни разу оно не удержало меня от какого—ни будь поступка, от какого—ни будь слова. Как же мне это понимать? А вот я вам скажу: похоже, в самом деле, что все это произошло к моему благу, и быть этого не может, чтобы мы правильно понимали дело, полагая, что смерть есть зло. Этому у меня теперь есть великое доказательство, потому что быть этого не может, чтобы не остановило меня обычное знамение, если бы то, что я намерен был сделать, не было благом». – Более того человеку указано даже время его смерти: «Мне виделось, что подошла ко мне какая-то прекрасная, величественная женщина в белых одеждах, позвала меня и сказала: «Сократ! В третий ты день, без сомнения, Фтии достигнешь холмистой»». – Ему сказано не о смерти, не об окончании, ему указано на то, что ты достиг того к чему шёл. Есть путь – есть будущее – он Утверждает! «… самое главное – это проводить время в том, чтобы распознавать и разбирать тамошних людей точно так же, как здешних, а именно кто из них мудр и, кто из них только думает, что мудр, а на самом деле не мудр; чего не дал бы всякий, о мужи судьи, чтобы узнать доподлинно человека…, которых распознавать, с которыми беседовать и жить вместе было бы несказанным блаженством.