Школа бесенят представляла собой низкое каменное здание с плохой вентиляцией и почти без освещения. Идеальные условия для большинства бесенят. В зловонии и рядом с коптящим пламенем они почему-то чувствовали себя обиженными на всех и воинственными.

А Номер Первый тосковал по свету и свежему воздуху. Он был не таким, как все, своего рода совершенно новым румбом компаса. Или, наоборот, старым. Номеру Первому часто казалось, что он мог бы стать колдуном. С тех пор как племя демонов покинуло время, в нем ни разу не появлялось колдунов. Может быть, он станет первым? Может быть, именно поэтому ему все видится иначе, не так, как другим? Номер Первый попытался обсудить эту теорию с магистром Роули, но учитель только треснул его по ушной впадине и послал копать личинок.

Личинок он тоже не понимал. Почему нельзя питаться нормально приготовленной едой, хотя бы изредка? Что плохого в мягком тушеном мясе с добавлением щепотки специй? Почему бесенята с таким упоением пожирают пищу, пока та еще корчится?

Номер Первый, как всегда, пришел в школу последним. Остальные бесенята, около дюжины, слонялись по коридору и, вероятно, с наслаждением предвкушали еще один день: как они будут охотиться, сдирать шкуры, разделывать туши, а если повезет – то и трансформируются. Сам Номер Первый не испытывал особых надежд. Возможно, этот день станет его днем, но он в этом глубоко сомневался. Трансформационные спазмы вызывает жажда крови, а он никогда не испытывал ни малейшего стремления причинить боль живому существу. Он жалел даже кроликов, которых иногда ел (куда же денешься!), и по ночам ему снилось, что их маленькие пушистые души являются к нему с немым укором.

Магистр Роули сидел на своей скамье и точил изогнутый меч. Время от времени он отрубал от скамьи солидный кусок и довольно хрюкал. На столе перед ним лежали различные орудия для рубки, распиливания и резания. И конечно, одна-единственная книга. Экземпляр священного писания «Шпалеры леди Хизерингтон Смит». Книги, которую Леон Аббот принес из старого мира. Книги, которая, по словам самого Аббота, спасла их всех.

Заточив похожий на серебряный полумесяц клинок, Роули стукнул эфесом по скамье.

– Сесть! – проревел он. – И побыстрее, вы, вонючие кроличьи какашки! А то у меня новый клинок и мне не терпится его испытать!

Бесенята поспешили занять свои места. Роули, конечно, не собирался никого из них зарубить, но вполне мог приласкать мечом плашмя. А с другой стороны, зарубить тоже мог – с него сталось бы…

Номер Первый протиснулся на свое место в конце четвертого ряда. «Постарайся выглядеть крутым, – приказал он себе. – Ухмыляйся, ты же бес!»

Роули глубоко вонзил клинок в деревянный брус, и меч звонко задрожал. У бесенят вырвался восхищенный вздох. А Номер Первый подумал только: «Показуха. Испортил хорошую скамью».

– Итак, подонки и свиньи, – сказал Роули. – Хотите стать демонами?

– Да, магистр Роули! – завизжали бесенята.

– Считаете, что вы этого заслуживаете?

– Да, магистр Роули!

Роули широко раскинул мускулистые руки, откинул зеленую голову и взревел:

– Я хочу услышать!

Бесенята заорали и затопали ногами, принялись молотить оружием по партам и друг другу по плечам. Номер Первый пытался по возможности не принимать участия в этом безобразии и одновременно изо всех сил делать вид, будто принимает. Сделать это было непросто.

Наконец Роули велел всем заткнуться.

– Так-так, посмотрим… Это утро для одних станет великим утром, а для других – лишь началом еще одного позорного дня охоты на личинок с самками. – Он многозначительно зыркнул на Номера Первого. – Но прежде чем заняться делом, немного покемарим.

Бесенята разочарованно застонали.

– Все верно, девчонки. Занимаемся историей. Никого не убиваем, никого не едим, занимаемся знаниями ради знаний. – Роули пожал широченными бугристыми плечами. – Лично я считаю это напрасной тратой времени, но я выполняю приказы.

– Именно так, магистр Роули, – донесся голос от двери. – Выполняешь приказы.

Голос принадлежал самому Леону Абботу, решившему, по своему обыкновению, ни с того ни с сего нагрянуть в школу. Бесенята тут же повскакивали с мест и окружили его, мечтая получить дружеский удар по уху или хотя бы прикоснуться к мечу героя.

Аббот некоторое время терпел всеобщее поклонение, потом разогнал бесенят. Отодвинув Роули, он занял учительское место и подождал, пока наступит тишина. Ждать пришлось недолго. Аббот производил ошеломляющее впечатление, даже если не знать о его прошлом. Он был почти пяти футов ростом, из его лба росли изогнутые бараньи ро-га. Крепчайшая чешуя темно-красного цвета покрывала всю верхнюю часть его туловища и лоб. Чешуя не только выглядела, но и была непробиваемой. Можно хоть весь день наносить удары топором по груди Аббота, а он и не почешется. Он часто развлекался на вечеринках тем, что предлагал любому желающему попытаться нанести ему рану.

Аббот скинул плащ из сыромятной кожи и шлепнул себя ладонью по груди.

– Ну, кто хочет попробовать?

Кое-кто из бесенят едва не трансформировался от возбуждения.

– Вставайте в очередь, дамочки, – сказал Роули, словно он по-прежнему был главным в классе.

Бесенята столпились у доски и принялись лупить Аббота кулаками, ногами и даже головами. Все удары отскакивали. Аббот, похоже, получал от этого огромное удовольствие.

«Идиоты, – думал Номер Первый. – Как будто не знают».

У него была своя теория относительно бронированной чешуи. Несколько лет назад он играл со сброшенной младенцем чешуйкой и увидел, что она состоит из нескольких слоев, которые делают ее практически неуязвимой для прямых ударов, в то время как если бить под углом и чем-то горячим…

– А ты не хочешь попробовать, Коротышка? Язвительный хохот одноклассников прервал ход мысли Номера Первого.

До бесенка не сразу дошло, что Аббот не просто обратился лично к нему, но и использовал его школьное прозвище. Номер Первый аж передернулся от удивления.

– Да, сэр, прошу прощения. Что?

Аббот постучал по своей груди.

– Как ты думаешь, тебе удастся проткнуть самую толстую чешую на Гибрасе? – Сомневаюсь, что она самая толстая, – сорвалось с языка Номера Первого, прежде чем он успел его прикусить.

– Ра-а-р-р!!! – взревел Аббот. – Ты хочешь оскорбить меня, мелюзга!

«Мелюзга» было куда обиднее, чем «Коротышка». Так обычно называли только что вылупившихся из яиц бесенят.

– Нет, конечно нет, господин Аббот. Я просто подумал, что у самых старых демонов на чешуйках могло образоваться больше слоев. Но ваши, вероятно, прочнее, потому что внутри нет отмерших слоев.

Аббот, прищурившись, посмотрел на Номера Первого.