– Прошу прощения за прием пищи перед тобой. Обычно я предпочитаю делать это наедине. Но, учитывая тесные условия путешествия, у меня нет выбора.

Он откупорил бутылочку и поднес ее к носу. Впервые я увидела, как затрепетали ноздри вампира. Да! От удовольствия!

– Мм… Какой нежный аромат! – обрадовался он. – Наисвежайшая кровь! Не то что та, свернувшаяся, которую архиатр из Клермона присылал мне каждый месяц. Будь проклят Факультет! Надо сказать, что я сам собрал ее из сонной артерии жертвы. Представь себе, Диана: две ночи назад, когда я проснулся, один из этих глупых фрондеров был еще жив. Или, правильнее сказать, жива.

Я замерла на скамье, распятая этими словами и тем, что они означали.

Нет! Нет! Не может быть! Мама была мертва, когда мы с Бастьяном покинули дом. Я в этом уверена… или почти уверена.

– Эта шлюха ползала по полу столовой, прижимая руку к шее в нелепой попытке остановить кровотечение. Удивительно, насколько дурное семя цепляется за жизнь! Если бы бунтовщики без сопротивления позволили схватить себя, то всех пятерых можно было бы обезглавить так, чтобы собрать кровь, не потеряв ни капли. Ты помнишь, я говорил, что ненавижу бесполезные страдания. Если уж страдать, то ради чего-то. Как учит Факультет: нет худшего преступления, чем напрасная трата крови! Короче говоря, мне пришлось один за другим приподнимать пальцы этой оборванки, чтобы оставшаяся теплая кровь полностью вытекла из ее раны. Набралось достаточно для трех флаконов.

– Замолчи… замолчи, – прошептала я, как в бреду.

Меня охватило неудержимое желание исторгнуть из желудка ранее съеденные тартинки на этого мерзавца, которого я назвала своим другом.

– Ну, Диана! Не доводи себя до такого состояния, – запротестовал он, не понимая, что со мной происходит. – Я говорю о врагах Вампирии! О преступниках, которые помогали трусливым убийцам твоего отца! Она еще просила о пощаде. Если бы ты слышала, как ее гротескные мольбы смешивались с бульканьем крови в открытом горле, похожем на улыбку… Было даже смешно! Наслаждайся местью за смерть отца так, как я этим нектаром.

Он поднес бутылку к мертвенно-бледным губам и долго, с явным удовольствием всасывал все, что осталось от мамы.

ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ НАЗАД Я ЗАДАВАЛАСЬ ВОПРОСОМ, в чем смысл моей жизни.

Ответ пришел: стереть Александра де Мортанж с лица земли!

Месть. Вот для чего я живу! По своей глупости и трусости я упустила возможность выполнить или хотя бы попытаться исполнить свое предназначение. Дважды не решилась поднять люк, под которым беспомощно спал злейший враг.

Он же, опорожнив флакон с кровью моей дорогой матери, весело болтал, сидя напротив меня.

Она была еще жива. Ее можно было спасти.

Но он прикончил ее, это чудовище. Он обескровил ее!

Я знала: под покровом коварной ночи вампир непобедим. В то время как меня переполняла ненависть и жгучее желание убить его, я вынуждена была в сотый раз выслушивать рассказы о том, как он скучал в Оверни и как счастлив вновь оказаться в Версале.

Но еще больше я ненавидела себя за то, что поверила в его бредни об искуплении вины, в его надежды на освобождение от проклятия крови. Пульсирующая, дикая головная боль разрывала мозг, словно наказывая меня.

– Вуаля! Пригороды Парижа. Мы почти приехали, – вдруг объявил Александр.

За окном экипажа пригородные поселения располагались настолько близко друг к другу, что их разделяли только заросшие сорняками пустыри.

Мертвый свет луны разливался над крепостными стенами, которые возносились все выше и выше, заключая центральные площади в плен. Дозорные тропы неровно обхватывали стены. Крошечные фигурки драгунов, вооруженные алебардами, патрулировали по улочкам, высматривая всех, кто нарушал комендантский час.

Башни огромных черных соборов, увенчанные металлическими летучими мышами, возвышались над этими тюрьмами под открытым небом.

Не хватало воображения представить размеры резервуаров, спрятанных в гигантских зданиях, и тонны крови, которые Факультет хранил в них…

– Действительно: эти пригороды не очень привлекательны, – заметил Александр. – Но они то, что нужно. Там загнаны десятки тысяч беззубых оборванцев, необходимых, чтобы прокормить Двор. Они дают нам кровь, мы их защищаем: такова основа Кодекса смертных.

С каждым словом, произнесенным этим демоном, моя мигрень усиливалась, а отвращение росло. Назвать «беззубыми оборванцами» смиренных бедняков, покорных клыкам монстров в дорогих одеждах?

Никогда еще «защита» вампиров не казалась столь лицемерной. Бессмертные притворялись, что оберегают смертных от агрессивных инстинктов самих людей, словно драчливых детей, которых нужно изолировать, чтобы они не навредили сами себе! Утверждали, что защищают несчастных от ночных тварей, рожденных Тьмой! Все беззаконие pax vampyrica – неожиданно раскрылось передо мной. Во всей наготе. В своем истинном свете.

– Мы, бессмертные Магны Вампирии, отказались от животных инстинктов и довольствуемся едой из флакона, – задумчиво продолжал вампир, не замечая моего отвращения. – Но никакая склянка со свежей кровью не заменит радости от законного кровопускания живой добычи. Это случается редко. Когда повезет поймать простолюдина, нарушившего комендантский час… или врага королевства. Должен признаться: наполнив три флакона, я приложился прямо к шее той бунтовщицы, чтобы испытать истинное наслаждение гурмана.

Он одарил меня гнусной заговорщической улыбкой, как озорник, запустивший руку в банку с вареньем. Мне неудержимо захотелось подскочить к нему и содрать эту улыбку ногтями. Вампир прикрыл лицо кружевным платком.

Мы проезжали мимо крупных селений.

– Фу! Что за зловоние? – воскликнул вампир. – Отвратительная вонь бедняков, живущих в тесноте. Там, должно быть, не повернуться. Совсем как в курятниках поместья де Плюминьи.

– Готов поспорить: в этом городе не подадут высший сорт, лишь пойло для нищих вампиров. Плохая гигиена плюс избыток болезней – и, привет, зараза. Разве ты не слышишь запаха?

Я покачала головой. Тряска на мощенных булыжником дорогах вбивала в гудящий мозг раскаленные гвозди. Единственное, что я слышала, – кислый запах моего пота, въевшегося в это проклятое платье, с которым не расставалась вот уже три дня.

Мрачные тюремные окраины постепенно уступили место белокаменным зданиям с лепниной. Несмотря на поздний час, многие окна ярко светились. Легкий ночной ветерок колыхал занавески. Доносились томные всхлипы скрипок и отрывистые звуки менуэтов.

Кто веселился в этих апартаментах? Вампиры, смертные или, еще хуже: смесь тех и других?

– О! Свежий воздух. – Александр приоткрыл окно.

Дыхание ночи проникло внутрь. Рыжие волосы Александра развевались на ветру, словно языки пламени вокруг лица дьявольской красоты.