— Так точно, товарищ капитан! Разрешите идти?

…Движок «МАЗа», словно по закону подлости, запускаться не хотел. Серега проглотил готовое сорваться матерное ругательство, глубоко вздохнул и снова нажал кнопку запуска: «Двадцать один, двадцать два, двадцать три»… На счёте «сорок семь» многоцилиндровый мотор недовольно рыкнул и запустился. Потом была безумная гонка по ночному лесу с прибором ночного видения. Кто не ездил — не знает, насколько картинка в «совиных глазках» отличается от реальности. Зелёно-чёрный мир, в котором ориентироваться куда как сложнее, чем даже ночью при свете узенькой полоски света из фар, прикрытых светомаскировочными створками. Иногда, по команде летёхи, сержант включал на несколько секунд фары.

Как ему удавалось вписываться в повороты, Серёга и сам не помнил. Хотя несколько раз деревья он, похоже, цепанул. Для его «многолапого слонопотама» это, конечно, не помеха, но всё равно — жаль, что нечисто прошёл маршрут.

На «точках» они, словно лоси в период гона, скакали по поляне, включая тепловые имитаторы, встроенные в надувные макеты, потом назад — в машину, и снова ракетный тягач ломится через леса и буераки, переваливаясь на особенно крупных колдобинах…

Управились, однако… А вот потом пошли непонятки — сначала лейтенант по переговорнику приказал остановиться и вылез из машины.

«Отлить, что ли, ему надо?» — подумал Сергей, но кипишиться и высматривать, чем это там занят офицер, не стал.

Стук в дверь кабины разбудил задремавшего было сержанта.

— Давай, Прохоров, вылезай! Ни хрена у меня не получается. Подсунули старую жестянку, дармоеды!

— Что стряслось, тащ лейтенант? — широко зевнув, спросил Серега.

— Да «уазик» завести не могу.

Выпрыгнув из машины, сержант огляделся.

В предутренних сумерках было видно, что остановились они на большой прогалине, которую пересекала разбитая лесовозная дорога. В стороне виднелось какое-то тёмное пятно — наверное, тот самый многострадальный «уазик».

— Я только движок заглушу и посмотрю, что с «козликом», — буркнул Прохоров, собираясь вернуться в кабину тягача.

— Отставить глушить! Загони его вон туда, к деревьям! — приказал лейтенант. — Потом автомат, вещмешок с собой — и за работу!

С проблемой Прохор разобрался быстро — всего-то окислилась клемма на аккумуляторе, так что пять минут спустя «уазик» уже был на ходу.

— Сержант, давай мухой за руль! — скомандовал лейтенант, притащив от тягача какие-то непонятные мешки.

— А как же «слоник»?

— Охерел, что ли? Он здесь остаётся. Согласно приказа! — зачем-то добавил лейтенант, хотя и так понятно, что бросить ценное, и, главное, секретное оборудование по своему почину обоим в голову бы не пришло. Просто приказ, полученный Сомовым, был подробнее… — Ходу, сержант, ходу!

Сколько они плутали по лесным «тропинкам», Прохоров не запомнил — сказалось то, что тревогу объявили внезапно, и за сутки он спал в общей сложности часа три — и то если брать в зачёт «пятиминутки» в кабине. Машину он вёл, повинуясь командам лейтенанта, периодически сверявшегося то с картой, то с навигатором. Наконец, когда уже совсем рассвело, «козлик» выехал на относительно ровную дорогу — и Серёга прибавил…

— Нормально идём, — заявил офицер, посмотрев на часы. — Сейчас поворот на арсенал проедем, Круженкино проскочим, и, считай, уже на месте — полсотни километров всего.

— Хрена себе — «на месте», — по неистребимой привычке проворчал Серёга.

— Нормально! До Волочка по трассе поедем, так что не ссы, сержант, — через час уже отобьёшься!

Но предсказанию лейтенанта сбыться было не суждено. Поскольку едва они отыскали место дивизиона, и выбежавший им навстречу прапорщик Мироненко отправил едва волочащего ноги Сергея в машину поспать, над лесом раздался громогласный возглас громкоговорителя: «Внимание, расчётам приготовиться к пуску!»

Все бросились по местам, а через пару минут вдалеке над лесом вспухли ослепительно-яркие шары ядерных взрывов. Как раз там, где находился пункт базирования седьмой Режицкой Краснознамённой ракетной дивизии. Там, где работали расставленные сержантом и лейтенантом тепловые имитаторы, там, где бесполезно тратил горючку тягач с «куклой» на борту. Там, где стояли ставшие такими родными для Сергея казармы…

А спустя ещё две минуты с пятачка у озера со странным названием «Пудоро» ушли в небо три огненные струи, на концах которых неслись словно ангелы мщения, «Тополя».[17]

Сержант Прохоров так никогда не узнал, что полумегатонная боеголовка одной из ракет, запущенных их дивизионом, пролетела две тысячи километров и, прорвавшись сквозь позиции натовской ПРО в Польше и Германии, взорвалась точно над авиабазой Рамштайн,[18]на которой как раз готовились к взлёту два десятка бомбардировщиков Стратегического авиационного командования с ядерными крылатыми ракетами на борту, которые должны были принять участие в окончательной зачистке русской территории. Вместе с ними испарились и несколько десятков тактических самолётов 3-й воздушной армии.

Совещались мы недолго, правда, нашей ещё фактически не созданной организации подкинули «непыльную работёнку». И, что обидно, именно после моего необдуманного, прямо скажем, вопроса. Стоило мне только поинтересоваться, планируется ли организация поисковых партий для вывода застрявших на «горячих» территориях людей, как генерал просто взвился: