– Только вчера тут была авария. Тоже автобус с туристами. Скользко было после ночного дождика и видимость плохая, водитель с управлением не справился – и все двадцать человек насмерть. Один водитель остался в живых.

Желающих спросить, кто был тем счастливчиком-водителем, не нашлось, все боялись услышать страшную правду, и дальше мы ехали в гробовом молчании, сопровождаемом только рассказами нашего шофера о леденящих душу авариях. У меня лично сложилось впечатление, что все ущелья тут были битком набиты разбившимися автобусами и машинами, а также подорвавшимися танками и вездеходами. Просто уму непостижимо, сколько их тут, по словам нашего водителя, пострадало.

– И почему это никто у тебя на работе не хотел брать эти путевки? – с невинным видом поинтересовалась я у Мариши. – Просто удивительно. Боевые действия можно было бы наблюдать не на экране телевизора, а лично. А при определенной доле везения, даже удалось бы и поучаствовать в них.

Мариша извлекла изрядно потрепанный проспект, прилагающийся к нашим путевками, и прочла, что нас ожидают прогулки по буковым лесам и горным ущельям, купание в бассейне, свежий горный воздух и местная экзотическая кухня.

– Этого только не хватало, – пробормотала я, приготовившись к самому худшему.

На горной турбазе наш волосатый водитель передал нас не менее волосатому, но значительно более общительному Махмеду, который немедленно распределил нас по домикам и сообщил, что ждет всех к обеду, который начнется буквально через несколько минут. Партия отбывающих в город Д. отдыхающих загрузилась в наш автобус, лица у них при этом были сосредоточенные и задумчивые, словно они не вполне понимали, как они здесь оказались, но давно уже смирились со своей участью и ничего от нее не требовали.

Вещи мы затащили в наш номер с рекордной быстротой, так как по всем ближайшим горам через громкоговоритель разносился голос энергичного Махмеда, призывавшего нас немедленно явиться в столовую. Все опоздавшие будут оставлены без обеда и в профилактических целях без ужина.

– Кому он собирается отдать наш ужин? – фыркнула Мариша.

Мне почему-то припомнился беглый каторжник, прячущийся на торфяных болотах недалеко от Баскервиль-холла. Сопоставив число оставшихся ужинов с количеством прячущихся каторжников, я всерьез загрустила. Но потом припомнила, какие здесь у всех большие семьи, и несколько воспрянула духом. Как бы то ни было, в столовую мы успели вовремя. И сразу стало понятно, что ни один младенец тех вещей, которые нам тут предложили, в рот не возьмет. То есть взять он, конечно, возьмет, дети вечно всякую дрянь в рот тянут, но ни одна трезвомыслящая мать им этого не позволит.

– Что это такое? – спросила у меня Мариша, недоуменно тыкая вилкой в нечто, здорово смахивающее на жесткую подметку, свернувшуюся от старости в трубочку.

Я сверилась с меню и предположила, что это люля-кебаб, во всяком случае, это было самым вероятным, потому что ни на шашлык по-карски, ни на мясо на вертеле эта еда не походила. К этому произведению кулинарии полагались на гарнир макароны, слипшиеся в один сплошной ком.

– Суп я не буду, – поспешно отказалась Мариша, углядев, что налито в тарелки остальных обедающих.

Я тем временем уныло жевала подметку, лежащую у меня на тарелке, и прикидывала, стоят ли минеральные вещества, содержащиеся в ней, того, чтобы остаться без единого зуба. Выпив компот из неизвестных мне ягод, мы удалились к себе в номер обдумывать создавшееся положение. Но на это у нас не осталось много времени, так как очень скоро тот же бодрый голос из громкоговорителя стряхнул нас с постелей. Мы приглашались на прогулку.

На улице было лишь немногим прохладней, чем у нас в номере. Солнце палило как безумное, кондиционеров в номерах не полагалось, телевизоров и холодильников тоже. А потому и электричества не было.

– Может быть, хотите ополоснуться в нашем бассейне? – предложил нам Махмед. – Его скоро чистить будут, поэтому советую поторопиться.

– Ну уж дудки, – буркнула Мариша. – Мы лучше подождем, когда его почистят. Мы не торопимся.

Я ее сомнения целиком разделяла, бассейн мы уже видели и странных извивающихся рыбок в его мутных глубинах тоже.

– Тогда можно искупаться в речке, – бодро заметил Махмед и закричал: – Все желающие собрались?

Особого наплыва желающих не наблюдалось. Клюнули только мы с Маришей, Оксана, муж с дамой на шестом месяце беременности и еще пара женщин, явно занимающихся тяжелой атлетикой. Наш экскурсовод оказался на голову ниже самой маленькой из нас, но никаких комплексов у него по этому поводу не возникло.

– Если бы моя жена увидела меня сейчас, она бы порадовалась, что я иду на прогулку с такими красивыми женщинами, – отвесил он весьма двусмысленный комплимент.

– А если бы вам пришлось вести с собой уродин, то она бы расстроилась? – ехидно поинтересовалась Мариша.

Но Махмед ее ехидства не понял и горячо воскликнул:

– Конечно, она бы сказала: «Зачем ты меня позоришь?»

На это даже Мариша не нашлась, что ответить, и мы тронулись в путь. Уже после первых десятков метров нашего пути я заметила, что горы тут располагаются таким образом, что дорога почему-то все время идет вверх, и поэтому идти по ней было крайне тяжело.

– Сегодня мы пойдем самым простым маршрутом, – порадовал нас проводник, и мы терпеливо ждали, когда же он начнется.

Наконец Маришино терпение лопнуло.

– Где ваши леса? – тяжело дыша, спросила она у проводника, весело порхающего между камней.

– Вот они! – широким жестом обвел вокруг крайне удивленный Махмед.

Мариша окинула недовольным взглядом редкие деревья и больше вопросов не задавала. Потом мы вышли к узкому горному ручью, искупаться в котором не рискнул бы даже каскадер, такими отвесными были его берега. И вот по этим берегам, рискуя каждую минуту сорваться, мы и начали спускаться вниз. Камни из-под ног сыпались в ущелье и исчезали в бурлящей воде. Не успели мы выбраться на относительно ровный участок дороги, как проводник тут же потащил нас на узкую тропочку, идти по которой было значительно сложней, чем по утоптанной дороге.

– В чем дело? – заканючила Мариша. – Почему мы свернули?

– Мины, – пожал плечами Махмед.

– Мины?! – ахнули мы всей толпой.

– Ну да, мины. Остались после того, как войска отошли. Но вы не бойтесь, они могут быть только на тех дорогах, по которым в состоянии проехать боевая техника, а на таких лесных тропках их никто ставить не стал бы. Но все равно смотрите под ноги и не забывайте любоваться природой.

После этих слов единственной природой, которую мы видели, были камни и корни у нас под ногами.

– Следи, куда он встает, и иди след в след, – шипела мне в затылок Мариша, которая шла третьей.

– Я где-то читала, что бывают такие мины, которые взрываются только после давления определенного веса, – уныло сообщила я. – Например, если по такой мине пробежит лиса или заяц, то им ничего не будет, а если встанет человек… Как ты думаешь, Махмед намного легче меня?