Мэдисон огляделась, стараясь упрятать глубже с трудом скрываемое ликование. «Веди себя достойно, Мэдисон Картер, будь сдержанной. Все должны думать, что ты принадлежишь к этому обществу».

Сегодня так и было. Кит не просто пригласил ее в оперу, он купил билеты на премьеру «Мадам Баттерфляй».

Билеты стоили дорого и пользовались спросом, публика была блестящей – дамы сверкали драгоценностями, мужчины в черных смокингах отличались галантными манерами. Казалось, что на какое-то время ей удалось перенестись в Англию времен короля Эдуарда, и она, Мэдисон Картер, получила возможность стать частью того общества. Пусть у нее нет таких украшений, но мужчина, которого она держит под руку, один из лучших кавалеров, на них многие обращали внимание.

Все было прекрасно. В понедельник утром Мэдисон немного нервничала, опасаясь, что инцидент изменит отношение к ней Кита, но нет, он вел себя как обычно, будто ее внезапной откровенности в выходные не было вовсе. Мэдисон была рада этому, она не хотела близко подпускать его к себе. С ним ей было опасно легко и свободно. Порой ее даже влекло к нему.

Откуда у нее эти мысли? Если забыть о происшествии в тоннеле, она отлично проводила со своим боссом свободное время, но ведь не надеялась, что вместе с кладом она найдет и личное счастье. Не грезила, как многие, исполнением американской мечты. Мэдисон никогда не забывала о поставленных в жизни целях: удачное замужество, дети, благополучие – и материальное, и душевное.

Она сделала глоток коктейля. Завтра. Она подумает об этом завтра. Невежливо сейчас быть рассеянной и не наслаждаться этим вечером.

– Вы действительно любите оперу? – прервал ее размышления Кит. Он склонился к самому ее уху, и его теплое дыхание ласкало обнаженное плечо.

Мэдисон повернулась к нему.

– Очень люблю. – Она подняла брови и рассмеялась. – Я выросла, слушая эту музыку. Как же мне ее не любить?

Впервые Мэдисон стало неловко. Она сказала правду: она выросла под звуки оперы, но не в том смысле, в каком хотела представить.

Каждое лето маленькая Мэдисон вглядывалась в лица отдыхающих, надеясь, что увидит среди них отца, который сразу ее узнает. Однако этого так и не случилось. Никто из них даже не замечал ее. Когда ей было десять, она все дни проводила на пляже, стараясь представить себя одной из этих веселых, счастливых людей, приехавших провести отпуск с семьями на море. Она мечтала, что ее вот-вот тоже кто-то окликнет, прижмет к себе, закутает в большое полотенце и даст ледяную баночку с напитком, то целуя, то ругая, что она заплыла так далеко.

Все это так отличалось от реальности – пустой трейлер и холодные остатки еды. Если повезет.

Ее самыми любимыми были семьи, арендующие дома на берегу. Когда наступал вечер и пляж пустел, она сидела на песке и наблюдала за ними. Тогда она и заметила его – высокого широкоплечего мужчину, одной рукой поднимающего свою дочь и любившего петь арии из опер, готовя мясо на гриле в патио их дома.

Мэдисон наблюдала за ним каждое лето, и, только когда ей исполнилось четырнадцать, поняла, что все ее мечты пусты. Однако она так и не смогла перестать думать о том, что, если бы она жила с настоящим отцом, с таким, как этот, возможно, ее детство было бы счастливым. Как только она покинула Бейсайд, наполнила свою жизнь звуками оперных арий, посещением театра и поездками по субботам в музей. Приехав в Нью-Йорк, Мэдисон первым делом решила заполнить пробелы в знаниях. Она тратила почти всю зарплату на дешевые билеты на галерку, ходила в музеи и впитывала все, чего была лишена в детстве.

И теперь она здесь – в самом роскошном месте, которое ей когда-либо доводилось посещать. Возможно, ее черное с белым платье не очень нарядное, но каждый шов на нем говорит об отличном качестве. Погладив рукой плотный материал, Мэдисон мысленно вознесла молитву за женщину, взявшую ее в горничные, когда она ушла из дома в шестнадцать, и даже предоставившую комнату.

Благодаря миссис Стенмайер она смогла закончить два последних класса школы, позже влияние благодетельницы помогло ей получить стипендию в гуманитарном колледже в Нью-Гемпшире. В том увитом плющом здании она получила диплом и обрела новую себя. Запомнила она и совет доброй миссис Стенмайер: «Мэдисон, всегда покупай только самое лучшее». Таким образом, в гардеробе Мэдисон было немного вещей, но все они были отменного качества и в классическом стиле. Это позволяло ей в любом месте выглядеть уместно одетой.

Стоило зазвучать музыке, и прошлое отступило. Каждая нота звучала изысканно, каждая ария восхищала. Мэдисон закрыла глаза, позволяя музыке проникнуть в душу, и в очередной раз поблагодарила мужчину, отдыхавшего в доме на пляже. Теперь она понимала, что он не был и не мог быть ее настоящим отцом, однако он сделал ей очень дорогой подарок. Она давно перестала приучать себя любить эти звуки и уже с наслаждением погружалась в этот волшебный мир.

Настал момент, когда воцарилась тишина – та благоговейная тишина между последней взятой нотой и восхищенными аплодисментами публики. Ощущая покалывание в кончиках пальцев, Мэдисон повернулась к Киту. Ему было скучно? Он ненавидит ее за то, что пришлось провести этот вечер здесь? В глубине души хотелось, чтобы он понял ее.

Глаза Кита были открыты и смотрели с интересом. Что ж, уже неплохо. Барт любил, когда его видели в таких местах, но Мэдисон подозревала, что, если бы мог, он непременно брал бы с собой беруши, порой ей казалось, что он спит с открытыми глазами. Кит сидел, подавшись вперед, положив руки на балюстраду, и не сводил глаз со сцены.

– Итак? – спросила Мэдисон. Ей не терпелось услышать его мнение. – Вам не понравилось? Если вам скучно, можем уйти. Я серьезно…

Кит повернулся и остановил ее, положив ладонь на руку.

– Мне вовсе не было скучно. Я… я не знаю… не могу сказать, что получил большое удовольствие, но должен признать… в этом что-то есть.

– Это только начало. – Мэдисон засветилась от восторга. Она смогла познакомить его с чем-то новым, дающим желание жить. – Вы готовы пойти в оперу еще раз?

На этот раз Кит не колебался.

– Да, я готов. – Удивительно, но глаза его засияли. – Знаете, это очень неожиданно. Поверить не могу, что я такое сказал. – Пальцы его сжались, выражая благодарность. – Спасибо вам, Мэдисон.

Она посмотрела на их руки, старательно делая вид, что не считает это чем-то особенным.

– За что?

– За то, что помогли мне открыть для себя что-то новое. – Эти простые слова были сказаны с таким чувством, от которого у Мэдисон по телу побежали мурашки, добираясь до самых кончиков пальцев.

– Я очень рада. – Она не смогла сдержать улыбку, и ресницы ее невольно опустились от смущения.

Что же с ней происходит? Она ничего не ждала от общения с Китом и просто была самой собой, старалась получить удовольствие от того, что делает на работе и вне ее. Пункт «получить удовольствие» очень давно не стоял в ее плане.