— Дура ты, Светка.

— И правда, дура. Дура, что не сделала то, что так хотелось. А теперь уж и не доведется, наверное. Дура, что одежду мертвецкую надевать не стала, это из-за меня мы тут погибнем.

Во время Светкиной исповеди Алексей, накинув автоматный ремень на правое плечо, одной рукой взял автомат за ручку и направил его на дальний угол центрального склада, откуда, скорее всего, попытаются атаковать немцы. Одновременно левой рукой, опустившись перед телом автоматчика на колени, принялся извлекать запасной магазин и гранату М-39 (колотушку), к великой радости обнаруженную в сумке.

«С заменой магазинов еще нужно разобраться, чтоб в бою в нужный момент заминки не возникло», — сделал себе отметку Алексей.

Со стороны железнодорожных путей начали доноситься немецкие крики и выстрелы.

— Ползи в ангар. Только осторожно, там кто-то может быть. Я сейчас соберу боеприпасы и за тобой двину.

То, что здесь находятся части вермахта, это плохо. Одно дело воевать с зажравшимися охранниками лагеря из «Мертвой головы», которые привыкли иметь дело только со сломленными и истощенными узниками, и совсем другое — с ветеранами из вермахта, которые воюют уже не один год против всего мира.

Если бы Алексей оказался на месте немецкого командира и собирался штурмовать автоматчика на позиции, на которой оказался он, то он бы постарался начать атаку одновременно с четырех направлений, из-за углов обоих зданий. В этой ситуации у одиночки не будет никаких шансов отбиться.

Был и другой вариант атаки — просто закидать его гранатами, но почему-то Алексею казалось, что немцы так не сделают — велик соблазн посчитаться с ним за погибших приятелей. Наверняка сначала попытаются взять живым.

Поэтому, скорее всего, сейчас немцы группируются за углами. Об этом говорила возня, шум которой шел из-за углов. В любом случае эту позицию нужно оставлять. Но сначала Алексей решил оставить немцам маленький подарочек.

Граната у Алексея была всего одна, и, честно говоря, зачем ее таскал с собой охранник лагеря и где ее собирался применять, парню было непонятно, но очень обрадовало.

Парень свинтил предохранительный колпачок, удерживая гранату правой рукой, левой рукой резко потянул за колпачок, извлекая вытяжной шнур с теркой, выждал пару секунд, так, чтобы задержка до взрыва была минимальной, и швырнул ее за угол.

Спустя мгновение раздался полный ужаса крик на немецком:

— Граната!

Через секунду взрыв, а затем одинокий стон.

Дальнейшего продолжения Алексей дожидаться не стал и скрылся в ангаре.

Откуда взялся этот русский, гауптштурмфюрер Георг Бахмайер не знал.

Вернее, он понял, что из вагона, но его чертовски интересовал вопрос, как этого дьявола удалось взять в плен, затолкать в вагон и отправить в его лагерь.

Просто чудовищные потери.

Шестеро убитых и столько же раненых. Среди раненых один офицер. У унтера Лейбе челюсть сломана в нескольких местах, повезло, что русский не сообразил, что только оглушил его, иначе покойников было бы на одного больше. И все это глубоко за линией фронта.

Офицер аж поморщился от мысли о том, какую головомойку ему устроят.

За всю службу гауптштурмфюрер сам не воевал. Вышло так, что вся его служба проходила в лагерях, но даже ему было понятно, что они воюют с профессионалом.

Следует быть объективным и признать, что рота пехоты, отбывающая на фронт, оказалась на вокзале весьма кстати. Если бы Георгу пришлось брать русского силами охраны лагеря, потери были бы гораздо больше — его герои были годны только чтобы девок по сараям портить да над обессилевшими заключенными издеваться.

Если бы Лейбе и Клюге несли свою службу как положено и не дали русскому завладеть оружием, а просто пристрелили его, всего этого бедлама бы не было. Скажите на милость, как один безоружный смог расправиться с двумя хорошо вооруженными солдатами, находящимися вместе?

Дальше хуже. Пока его остолопы бегали вокруг зданий и группировались возле углов, старательно уступая друг другу право первым выскакивать на пули русского, тот собрал все оружие и патроны (благо их было немного) и взорвал гранату прямо перед носом изготовившихся к атаке солдат. В результате еще двое отправились на тот свет, а один получил множественные осколочные ранения и выживет ли — неизвестно.

После этого русский ушел в здание склада.

Штурм здания склада обещал вылиться еще большими потерями, так как вход в здание был лишь один, поэтому гауптштурмфюрер решил предложить русскому сдаться.

Переговоры не получились. Русский влепил винтовочную пулю солдату с белым платком (вместо белого флага) промеж глаз, а потом посоветовал засунуть платок себе в задницу (как перевел переводчик).

Но как ни странно, войти в склад удалось довольно-таки просто, русский чуток пострелял, никого не задев.

Вернее, странным это было сначала, а теперь его замысел стал понятным. Если бы он не дал им войти, скорее всего пришлось бы связываться с танкистами, а там под прикрытием бронетехники (ворота позволяли пройти даже среднему танку) они вошли бы в склад и без труда его уничтожили. Впустив же их, русский втянул их в бой только с применением личного стрелкового оружия.

Воодушевленные легким проникновением внутрь, солдаты Бахмайера бросились на штурм позиций русского и оставили на бетонном полу склада еще двоих. Русский явно экономил патроны, сначала отстреливался короткими очередями, а потом перешел на винтовку.

Сам склад был довольно удобен для обороны. Ширина здания была метров двадцать, в середине был оставлен проезд для транспорта. По обе стороны от проезда находились ряды ящиков с запчастями для соседнего завода. Высота ящиков была метра полтора, лежали они в один ряд (наставлять один на другой было запрещено, так как могло привести к повреждениям хранимого оборудования), тем самым совершенно не ограничивая обзор обороняющемуся. В дальнем конце склад вообще был пуст, и лишь в самом углу лежал снятый с танка Pz-IV двигатель. Плотным огнем русского и его девку удалось оттеснить за это последнее укрытие. Очередная попытка штурма закончилась гибелью еще одного солдата. Ни о каком пленении речь уже не шла, но и убить его также не получалось. Насколько видел Георг, не удалось даже ранить. Закидать русского гранатами было опасно, так как в замкнутом помещении осколочные рикошеты могли задеть и его солдат.

В настоящий момент русский со своей девкой укрылся за двигателем.

Офицер ошибался. В последней атаке немцам удалось зацепить Алексея. Автоматная пуля пробила левое предплечье насквозь, по счастью, кость при этом не задев. Повезло, что левую. Задень она правую, и план Алексея повис бы на волоске — левой рукой он кидал не так хорошо.

Девушка наложила жгут на руку, остановив кровь, хотя необходимости в этом особой не было, развязка уже была близка.