– Он хочет с нами! – крикнула я тете Бек. – Можно?

– Я ни за что на свете не допущу на свой корабль эту тварь! Это дурная примета! – Шеймас Хэмиш в гневе протопал по палубе к нам. – Проваливай, тварь! Кыш! – И он угрожающе замахал руками на Страхолюдину, а тот понуро прижал уши.

Тетя Бек пожала плечами.

– Прости, мой добрый зверь, – сказала она. – Слово капитана – закон. Дай руку, Айлин, я помогу тебе забраться.

Я едва успела схватиться за ее протянутую руку, сделать широкий-широкий шаг и поставить ногу на палубу. А дальше уже тетя Бек меня втащила. Я обернулась и увидела, что Страхолюдина сидит на берегу и все уменьшается и уменьшается: гребцы победно тащили нас в открытое море.

Я заплакала.

– Прости меня, прости меня! – кричала я Страхолюдине.

А он все сидел и сидел вдали – настоящий Одинокий Кот.

– Не распускай нюни! – велела тетя Бек. – Он много лет жил в этом храме вполне счастливо. И скоро забудет тебя. Пойдем, там моряки замотали нашу одежду в клубок, поможешь распутать.

Заниматься этим на палубе Шеймас Хэмиш не разрешил. Сказал, что морякам нужно закрепить шлюпку и поднять паруса, и заставил нас тащить всю груду вниз, в ту каморку, где мы завтракали. Ивара и Огго он отправил вниз вместе с нами, чтобы не вертелись под ногами. Они сидели и смотрели, как мы выпутываем из общей кучи красивое и теплое на вид зеленое платье.

– Похоже, прямо на тебя сшито, – сказал мне Ивар. – Интересно, где матушка его взяла?

– Можно я его надену? – спросила я тетю Бек.

Она посмотрела на платье, потом на меня. Мое парадное платье было все в дырах и пятнах от морской воды и смолы с палубы, к тому же Страхолюдина сплошь облепил его длинными розоватыми шерстинками.

– Гм, – сказала тетя Бек. Повертела в руках зеленое платье, понюхала и в конце концов отдала мне. – Иди в нашу каюту, переоденься, – велела она. – И заодно приведи в порядок прическу.

Я убежала, прямо-таки довольная. Не каждый день мне перепадают такие красивые новые платья. Почти что возмещение за то, что нельзя было взять с собой Страхолюдину, подумала я, открывая дверь в каюту.

И обнаружила там не кого-нибудь, а Страхолюдину собственной персоной. Он растянулся на моей койке, заняв ее целиком, и жадно лопал жирную мертвую крысу. При виде меня он поднял голову и размурлыкался.

– Как ты… ой, нет, лучше не спрашивать, – проговорила я. – Наверняка волшебство. Слушай, Страхолюдина, я счастлива тебя видеть, только, если можно, ешь крысу на полу, хорошо?

Страхолюдина вытаращил на меня свои глазищи цвета морской волны. Я уже решила, что сегодня мне придется спать в постели, измазанной крысиной кровью, но тут он весело зашвырнул крысу через плечо, как умеют коты. Она перелетела через каюту и шлепнулась на постель тети Бек.

– Ой-ой, – сказала я. Сняла грязное рваное платье и сделала из него подстилку Страхолюдине. Ему понравилось. Он лежал и мурлыкал, пока я застегивала крючки на красивом зеленом наряде. – Убери крысу, – велела я ему, когда собралась уходить. – Ты не знаешь тетю Бек. Она тебе за нее такую взбучку устроит!

– Ух ты, красиво, – застенчиво сказал Огго. Он как раз топал по проходу и тащил все наши сумки, вывернутые наизнанку. – Капитан хотел забрать их себе, – пояснил он. – Даже рассердился, когда я попросил их у него.

Я не придумала, что сказать на это, кроме «гм», как тетя Бек. Хорошо, конечно, что платье мне идет, но путешествие наше складывается как-то странно. Нам дали в дорогу заколдованные наряды и ядовитые снадобья, а капитан был бы рад-радешенек бросить нас на острове. Неужели Кениг с Мевенной хотели потерять сына? Нет, вряд ли. А вот Донал с удовольствием устранил бы брата, подумала я. Ивара он никогда не любил. А Донал там, на Скарре, явно что-то замышляет.

Тетя Бек, очевидно, тоже об этом размышляла. Когда мы вернулись в каморку для завтрака, где она искусно складывала наряды, она подняла голову и сказала:

– Спасибо, Огго. Айлин, ты забыла причесаться. – И, помолчав, добавила: – Ивар, Огго, у вас есть при себе какие-нибудь деньги?

Они испуганно вскинулись. Огго пошарил по карманам и нашел медный пенни. Ивар тоже порылся в карманах и нашел две серебряных монеты и три медяка.

– А у меня ровно полсеребряка, – сказала тетя Бек.

– Вам зачем? – спросил Ивар. – Я думал, советник короля Фарлейна дал вам кошелек.

– Там оказались только камни, присыпанные сверху медяками, а кто-то должен заплатить Шеймасу Хэмишу за перевозку, – сказала тетя Бек. – И даже если твой отец уже рассчитался с ним, нам все равно нужно будет покупать еду и платить за ночлег на Бернике. Надо что-то придумать.

Потом мы старательно разложили все наряды, от которых еще доносился тот странный, как бы ромашково-медовый запах, по сумкам. Я как раз застегивала сумки, когда пришел кок и принес нам обед. Селедка и грубый хлеб.

– Я бы дал вам чего побольше и получше, – сказал он, как всегда, неприветливо. – Но капитан опять не в духе – мы уже видим преграду и можем свернуть вдоль нее на юг к Бернике, но он говорит, что мы пробудем в пути лишний день. А припасов у нас на все эти разъезды нету.

– Ясно, – спокойно отвечала тетя Бек. – Нам вполне хватит.

А когда кок ступил на порог, спросила еще спокойнее:

– Полагаю, бедный Шеймас Хэмиш получил сущие гроши за то, что везет нас в Данберин? Или ему вовсе не заплатили?

Кок застыл как вкопанный:

– А почему вы спрашиваете?

– Ну, раз ему приходится так бережно расходовать провизию… – ответила тетя Бек.

Кок развернулся обратно к нам, и вид у него был очень серьезный и честный.

– Нет-нет! Понимаете, это я ошибся в расчетах. Капитан еще и поэтому не в духе. Он любит поесть, наш капитан. А поскольку верховный король пообещал ему мешок золота, если мы благополучно доставим вас в Святой город, а король Кениг пообещал еще мешок, когда мы вернемся на Скарр без вас, капитан приказал мне запастись провизией как следует, и я думал, что так и сделал, но оказалось, что нет.

– Правда? – сказала тетя Бек. – Ну, раз так, всем нам надо смириться. Спасибо.

Едва кок ушел, как Ивар взвился:

– Ворюги, грабители, скупердяи! Им обещали два мешка золота, а они вот чем нас кормят! – Он ткнул пальцем в селедку, и глаза у него чуть не лопались от злости, честное слово.

– С голоду не помрешь, – заметила тетя Бек и стала раздавать еду. – Хотя я бы с удовольствием поглядела, что ест сейчас наш добрый капитан, – задумчиво добавила она, помолчав.

– Оленину, – мрачно отозвался Огго. – Пахло, когда ее готовили.

– И почему это нас собираются высадить не в Данберине, а в Святом городе? – не унимался Ивар. – Это на много миль дальше по берегу!