Теперь вот эта блондинка наклоняет набок голову, глядя на нас.

– Мы всё о вас слышали. – Здесь она умолкает, но тон ее голоса уже сказал все за нее: «И когда я говорю всё, я имею в виду отца на одну ночь, провалившуюся актерскую карьеру, историю с ювелирным магазином и реабилитацией. Всё это». Впечатляет, сколько подтекста она умудряется вложить в одно коротенькое слово. – Я Кэтрин Нилссон. С Брук вы, видимо, знакомы, а это Вив. – Она показывает на рыжую девушку слева от нее.

Этого следовало ожидать. С момента приезда в Эхо-Ридж я постоянно слышу имя Нилссонов, а на этой девушке просто написано городская знать. Она не такая красивая, как Брук, но почему-то производит более сильное впечатление – с ее прозрачно-голубыми, как у сиамской кошки, глазами.

Мы все бормочем приветственные слова, и это похоже на какое-то неприятное собеседование. Вероятно, из-за оценивающего взгляда, которым Кэтрин окидывает Эзру и меня, словно взвешивает, стоит ли продолжать уделять нам время и внимание. Большинство присутствующих в коридоре лишь делают вид, что заняты своими шкафчиками, а сами ожидают вердикта.

– Присоединяйтесь к нам за ланчем. Мы сидим за дальним столом у самого большого окна.

Она отворачивается, не дожидаясь ответа, светлые волосы рассыпаются по ее плечам.

Эзра ошеломленно смотрит, как они удаляются, затем поворачивается ко мне.

– У меня сильное подозрение, что по средам они носят розовое.

В то утро у нас с Эзрой в основном одни и те же занятия, кроме урока перед самым ланчем – у меня математика по программе колледжа, а брат идет на геометрию. В математике он не силен. Поэтому в кафетерий я в итоге иду одна. Стою в очереди у стойке с едой, ожидая, что он в любой момент ко мне подойдет, но и когда я отхожу с полным подносом, его по-прежнему нигде не видно.

Я в нерешительности стою перед рядами прямоугольных столов, разглядывая море незнакомых лиц, когда кто-то произносит мое имя чистым командным голосом.

– Эллери!

Я поднимаю глаза и замечаю Кэтрин с поднятой рукой. Она манит меня.

У меня такое чувство, будто все помещение наблюдает, как я пробираюсь в дальний конец кафетерия. Потому, вероятно, что все как раз и наблюдают. На стене рядом со столом Кэтрин висит огромный плакат, который я могу прочесть, не пройдя еще и половины пути:

НЕ ЗАНИМАЙ ЭТУ ДАТУ

Осенний бал – 5 октября!!!

Голосуй за своего короля и королеву!

Когда я добираюсь до Кэтрин и ее подруг, рыжая девушка, Вив, подвигается, освобождая место на скамейке. Я ставлю поднос и сажусь рядом с ней, напротив Кэтрин.

– Привет, – произносит она, ее голубые кошачьи глаза осматривают меня сверху донизу. Если завтра мне придется надеть вещи из «Дэлтонса», она уж точно это заметит. – А где твой брат?

– Кажется, мы с ним разминулись, – говорю я. – Но он всегда в итоге появляется.

– Я буду посматривать, – произносит Кэтрин. Она вонзает бледно-розовый ноготь в кожуру апельсина и отрывает кусок. – Итак, мы все супер интересуемся вами, ребята. Новых учеников у нас не было с… – Она морщит нос. – Не знаю. С седьмого класса, наверное?

Вив расправляет плечи. Она маленькая, с острыми чертами лица, на губах ярко-красная помада, которая на удивление хорошо сочетается с ее волосами.

– Да. Это была я.

– Правда? Да, точно. Какой счастливый день. – Кэтрин рассеянно улыбается, по-прежнему сосредоточив внимание на мне. – Но смена школы в средних классах это одно. Выпускной год – это круто. Как вам живется у бабушки?

По крайней мере она не спрашивает, как это сделала вчера кассирша в продуктовом магазине, не рассталась ли я с «голливудским красавчиком». Кстати, ответ на это – нет. За последние восемь месяцев у меня не было ни одного свидания. Собственно, я их и не считаю.

– Да нормально, – отвечаю я Кэтрин, бросая взгляд на Брук. Если не считать негромкого приветствия, она сидит молча. – Правда, тихо тут у вас. А как вы здесь развлекаетесь?

Я надеюсь вовлечь в разговор Брук, но отвечает Кэтрин.

– Ну, мы чирлидеры, – говорит она, указывая на себя и Брук. – Осенью это отнимает много времени. А наши парни играют в футбол. – Она переводит взгляд на парня-блондина, который садится с подносом через несколько столов от нас. Весь стол занят ребятами в фиолетовых с белым спортивных куртках. Парень ловит взгляд Кэтрин и подмигивает, она посылает ему воздушный поцелуй. – Это мой парень, Тео. Он и Кайл, парень Брук, капитаны команды.

Кто бы сомневался. Парня Вив она не упоминает. Я испытываю легкое чувство солидарности – союз одиноких девушек! – но когда я посылаю Вив улыбку, то наталкиваюсь на ее холодный пристальный взгляд. У меня вдруг возникает ощущение, что я ступила на территорию, которую она не готова со мной разделить.

– Звучит весело, – неловко выворачиваюсь я.

Никогда не была ни футбольной болельщицей, ни чирлидером, хотя могу оценить спортивность и того, и другого занятия.

Вив прищуривается.

– Эхо-Ридж, может, и не Голливуд, но здесь не скучно.

Я даже не пытаюсь поправить Вив, что Ла-Пуэнте находится в двадцати пяти милях от Голливуда. В Эхо-Ридже все просто полагают, что мы жили среди кинодекораций, и никакие мои слова не убедят их в обратном. Кроме того, сейчас мы говорим не об этом.

– Я этого и не говорила, – возражаю я. – То есть я уже вижу, что здесь много чего происходит.

Вив мои слова не убеждают, но наконец нарушает молчание Брук.

– И ничего хорошего, – ровно произносит она. Когда она поворачивается ко мне, глаза у нее блестят и кажется, что ей просто необходимо отоспаться. – Это ты… твоя бабушка нашла мистера Баумена, да?

Я киваю, и по бледным щекам Брук начинают струиться слезы.

Кэтрин дожевывает и проглатывает дольку апельсина и похлопывает Брук по руке.

– Перестань об этом думать, Брук. Ты себя изводишь.

Вив преувеличенно вздыхает.

– Ужасная была неделя. Сначала мистер Баумен, потом весь этот вандализм по всему городу. – Тон у нее озабоченный, но глаза почти горят азартом, когда она добавляет: – Это станет первой статьей года для школьной газеты. Краткое изложение событий за всю неделю, перемежаемое рассказами учеников теперешнего выпускного класса о том, где они были пять лет назад. Такой материал могут перепечатать даже местные СМИ. – Вив смотрит на меня с чуть большей теплотой. – Мне нужно взять у тебя интервью. Это ведь ты нашла граффити у культурного центра? Ты и Малкольм.

– Да, – отвечаю я. – Это было ужасно, но и близко не так ужасно, как на кладбище.

Мне стало нехорошо, когда я об этом услышала, особенно когда попыталась представить, что должны чувствовать Килдаффы.