Интервьюируемый № 9. Я не люблю детей. Зачем семья, если не нужны дети? Мне нравятся свободные, дружеские, партнерские отношения. Я не хочу быть заложником старых традиций. Если двое не знают, чего они хотят, чему они могут научить третьего? Несколько раз у меня были отношения с одинокими женщинами с детьми. Пока им удавалось удерживать малышей на втором плане, нам было неплохо. Но беда, если она решила приучить меня к отцовству. С какой стати? Я вам скажу больше: одна женщина родила от меня ребенка – ну и что? Я ее предупреждал. Алименты плачу, но никакого интереса к ребенку у меня нет.

Интервьюируемый № 10. Я инфантилен. Я молод душой и не собираюсь превращаться в брюзгливого старика, как все эти семейные дяденьки. Мне пятьдесят, и у меня друзья двадцати-тридцати лет. У меня большая коллекция мотоциклов, мои друзья любят потусоваться у меня в доме. Мне кажется, я выгляжу намного моложе сверстников. У меня нет живота, двойного подбородка. И я не забываю мыться по утрам. Пока ты молод, у тебя есть стимул держаться в форме.

Интервьюируемый № 11. Мне нравится быть одному. Наверное, это болезнь. Но я люблю проводить время в тишине и уединении. Я читаю, смотрю телевизор, я даже люблю выпить. Иногда мне кто-то звонит. И я больше всего дорожу своим одиночеством. Оно – моя свобода. А мужчины дорожат своей свободой. Обидно будет все это потерять. Встречаться с женщинами можно и на нейтральной территории. Для этого вовсе не обязательно разрушать свой рай.

Интервьюируемый № 12. Я хочу жениться на иностранке и уехать из страны. Это мой бзик, идефикс, и я жду своего случая. Брак – это всего лишь бизнес, у которого должна быть вполне конкретная цель. Иначе это какой-то детский сад. А пока моя избранница еще не появилась на горизонте, мне приходится коротать время с теми, кто попадается. С российскими подружками. Чтобы не потерять форму. Ну да, это не очень этично с точки зрения общественной морали, но я веду себя честно. Такого не было, чтобы я пообещал жениться и не женился.

Интервьюируемый № 13. Я – гений. И пока я не нашел ту, которая это поймет и будет повторять как «Отче наш». Я хочу, чтобы ценили меня. И при этом не ожидали денег и славы. Иногда женщине все равно, кто ты, лишь бы был доход. Я хочу, чтобы она понимала, что быть гением трудно. Он нуждается в опеке, понимании и равновесии. В каком-то смысле это эгоцентризм, но гениальность требует того. Так уж получилось, что гений я, а не она. Нам еще повезло, потому что большинство людей – это просто серые, скучные парочки.

● Дон Кихот и Гамлет: комплексы безбрачия

● Нарциссизм – это мировоззрение одиночки

● Зачетный мачо может оказаться классическим психопатом

● Интернет – это современный Дон Жуан: психологическое застревание на первом романтическом этапе отношений

Есть классические литературные мужские образы, которые персонифицируют мужские проблемы, например мужское одиночество. В русской литературе это Чацкий, Онегин, Печорин. Для мировой традиции, которую впитало в себя и наше национальное сознание, важны образы Гамлета и Дон Кихота.

Гамлет и Дон Кихот – принципиальные одиночки. Хотя у каждого из них есть дама сердца, потенциальная невеста и супруга, но супружество становится невозможным, причем оно невозможно психологически. Психологическая невозможность создания пары – одна из причин безбрачия некоторых мужчин. Определенный психокомплекс мешает близости с женщиной. Обобщая, можно сказать, что и Дон Кихот, и Гамлет заняты собственным внутренним миром – его красотой, яркостью, четкой выверенностью принципов. Главное – они опираются на идеальную проекцию Я мужчины, которая уводит их из мира реальных отношений. Именно идеальное Я может стать эпицентром его мира. Пока идеальное Я есть, мир существует. Причем мир идеальный. Потому что все остальное субъективно вытесняется, игнорируется как несущественное. Психология насчитывает несколько десятков защитных механизмов, позволяющих мужчинам сохранять свое идеальное Я, изолировать его от недостойных людей и отношений.

И Дон Кихот, и Гамлет внимательно, с пристрастием относятся к окружающим. Дон Кихот просто не хочет видеть недостатков, призывает всех закрывать на них глаза, а в дамы сердца выбирает первую попавшуюся, вообще говоря, совсем ему не подходящую крестьянку Дульсинею. Гамлет предстает молодым человеком с завышенными претензиями, и даже преданная ему девушка из знатного рода Офелия вызывает у принца Гамлета презрение, неприятие, почти брезгливость. Критерии отбора у него столь высоки, что только он сам может удерживаться в рамках своей картины мира.

Интересно, что именно эти образы – Гамлета и Дон Кихота – оказались наиболее востребованы в России начиная с XIX века. Тургенев поставил проблему отцов и детей, он же предложил и первую отечественную концепцию чередования символических поколений гамлетов и дон кихотов («Гамлет и Дон Кихот», 1860). Дон кихоты и гамлеты конфликтуют на исторической арене. Поколение гамлетов всегда сменяется поколением дон кихотов. Таким образом, отцами гамлетов могут стать дон кихоты, и наоборот: дон кихоты – сыновья гамлетов. Эта связь постоянно прерывается, потому что, как вы помните, ни у Гамлета, ни у Дон Кихота не было детей. Их жизнь была напряженной, на пределе, более того, окружающие по разным причинам считали их сумасшедшими. Когорты дон кихотов и гамлетов не такие большие, с поколением связаны весьма условно. Это очень заметные, странные в своем времени люди, в чьем происхождении и сомневаться не приходится, а вот в благоразумии – очень.

Выработалась традиция описывать поколения через указание на ярких представителей, на социально активные элиты (например, декабристы, революционеры, шестидесятники). Иногда используется указание на царствующую особу (екатерининское поколение), наиболее заметную фигуру литератора (Пушкин, Герцен). Массовые популяции не описывались как поколения. Тем не менее традиция делить поколения на сильные (гамлетов) и слабые (дон кихотов) сохранилась до сих пор.

Молодежь 1830-х годов нашла свое отражение в пьесе Шекспира «Гамлет», которая прибыла в Россию из французских переработок и дважды запрещалась цензурой из-за мотивов цареубийства (печальный исход царствований Петра III и Павла I). Пьеса шла с огромным успехом, Гамлета играл Павел Мочалов, а одна из премьер состоялась в день дуэли Пушкина. В творчестве Лермонтова, стихах Вяземского мы видим горделивых одиночек, не только противостоящих своему окружению, но и скрывающих свой внутренний мир, понимающих, что у них нет шансов быть понятыми и принятыми. Лермонтовский Печорин в повести «Фаталист» сопоставляет предков дон кихотов и их потомков гамлетов: «Мы, их жалкие потомки… мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья, потому что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни наслажденья, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми и судьбой».