Это был сюжет с похорон, и он следом вспомнил об этом и сконфузился. Я смело потрепала его темные волосы, чтобы заодно узнать, каковы они на ощупь у Дэвида. Что-то было в нем необъяснимо притягательное… Я имею в виду, конечно, старшего. Особенно хорошо я прочувствовала это, когда убедилась, что Дэвид не лжет.

В чем-то Том был прав, я действительно немного побаивалась этого мира, который так обманул меня. И хотя больше мне терять вроде было нечего, я не хотела попасть в ловушку. И подстилала соломку, еще и не падая…

— Я знаю, что меня показывали в новостях, — сказала я Крису. — А ты много смотришь телевизор?

Он спросил с вызовом:

— Думаешь, у меня много занятий?

— У меня тоже немного, — призналась я. — Вот сейчас как раз подумываю, чем бы заняться в жизни?

— Пиши книжки, — с легкостью посоветовал Крис. — Отец тебя не научил?

Дэвид заметил:

— Этому научить невозможно. Это уж или дано, или нет, приятель.

Крис заинтересованно посмотрел на меня:

— А как узнать?

Я предположила:

— Написать что-нибудь. И посмотреть: понравится ли это кому-нибудь, кроме тебя.

— А если никому не понравится, а тебе все равно захочется написать что-нибудь еще?

Присев перед коляской, я заглянула мальчику в глаза. Он смотрел на меня с ожиданием, которое я легко разгадала. И тихонько спросила:

— Ты уже написал что-нибудь?

Крис быстро взглянул на брата:

— Нет.

— Не ври ей, — предупредил Дэвид. — Она подозревает ложь даже в правде.

Я выпрямилась:

— Не всегда. Сегодня просто такой день…

— Какой?

— Странный.

— Ты сидела в баре у Бобби с бутылкой пива, что здесь странного? Полмира так время проводит.

Посвящать его в подробности я не собиралась, по крайней мере, пока, и все же ответила:

— Странно то, что было до этого.

Крис нетерпеливо постучал ладонью по ободу колеса:

— А что было? Что было?

Я вздохнула:

— Ну, сначала я решила продать все книги из домашней библиотеки.

Дэвид усмехнулся:

— Это действительно странно.

— Продала?

— Ни одной.

Крис разочарованно протянул:

— Ну, и что такого интересного? Удивила! Кто сейчас книги читает?

— А ты?

— Ну, вот только я. И Дэвид.

Дэвид вернулся к моей не заладившейся торговле:

— Так никто к тебе и не пришел?

— Пришел, — созналась я. — Только это был совсем не покупатель.

У Криса от любопытства округлились глаза:

— А кто? Ну, Эшли, не тяни!

Старший брат шикнул на него:

— Крис, не лезь не в свое дело! Ты не исповедник, в конце концов.

Надувшись, мальчик пробурчал:

— Ну, и не надо.

— Это был поклонник моего отца, — сказала я. — Пришел вдохнуть священный воздух нашего дома.

Дэвид с недоумением приподнял брови:

— И часто вас посещают такие чудики?

— Почему чудики? — Это задело меня. — По-твоему, быть преданным читателем такого писателя, каким был мой отец, — это смешно?

— Я вовсе не это хотел сказать. По-моему, смешно, когда люди лезут к писателям, к артистам со своими признаниями.

— Ты не понимаешь, Дэвид! Моему отцу это было необходимо. Он для того и писал свои книги, чтобы всякие чудики влюблялись в них!

Шагнув ко мне, Дэвид обнял меня так крепко, что я даже не попыталась вырваться.

— Прости, — прошептал он. — Прости меня, Эшли. Но ты сама заговорила об этом таким тоном…

— Это чтобы… Чтобы…

У меня неожиданно затряслись губы, так неудержимо, что пришлось уткнуться лицом в плечо Дэвида. Его незнакомый запах входил, казалось, мне прямо в сердце, минуя другие органы. И оно также незнакомо заволновалось. И вместе с тем от Дэвида исходил необъяснимый покой, я погружалась в него, и просто физически ощущала, как размягчается моя душа.

«Неужели только из-за того, что этот парень так красив? — подумала я даже с некоторой обидой за себя. — Неужели все так просто?»

Он потерся щекой о мои волосы, наверное, торчащие во все стороны, как обычно.

— Чтобы не заплакать, — сказал Дэвид тоже шепотом. — Я понимаю.

Я хотела кивнуть, но тогда моя макушка оторвалась бы от его щеки, и я не шевельнулась. От него исходило такое тепло, какого я давно не чувствовала. А может быть именно такого — никогда. Разве я любила кого-то не родственной любовью? Если я и могла представлять ее, так только по книгам, в том числе и по романам Джеффри Халса. Написанных о моей матери.

И мне подумалось: если у моих родителей была когда-то любовь, достойная того, чтобы остаться в американской литературе, неужели я не способна на такую? Например, к одному из тех двоих, с которыми меня свел этот поистине странный день?

Меня едва не передернуло, но я успела справиться с собой, иначе Дэвид мог бы неправильно меня понять. Почему это мне вдруг вспомнился Том, о котором я старалась вообще не думать? Но он никак не желал оставить меня в покое, как и обещал, и мои мысли то и дело возвращались к нему.

Он был не так красив, как Дэвид, и хуже воспитан, но ведь это именно Том нашел наше с отцом любимое место, а это достаточно много значило для меня. Почему я так решительно оттолкнула его, стоило ему поцеловать меня? Ведь, если не кривить душой, это не вызвало у меня нестерпимого отвращения.

Заскучавший Крис плаксиво протянул:

— Ну, мы будем есть пиццу?

— Сию секунду, — оторвавшись от меня, Дэвид замер перед братом в полупоклоне, изображая официанта. — Чего еще изволите, сэр?

— Вот так бы почаще, — протянул мальчик довольным тоном.

— Мне совсем чуть-чуть, — предупредила я. — У меня пиво весь желудок заняло.

— А мне он пива не дает, — пожаловался Крис. — Как будто я маленький!

Я улыбнулась ему:

— Значит, он тебя очень любит.

— Он?! Меня?!

— Мой отец тоже не разрешал мне алкоголь. А он меня очень любил.

Крис разочарованно протянул:

— У-у… Я думал, писатели все понимают.

— Вот именно. И он понимал, как легко можно спиться. У него ведь были такие друзья, которые не смогли удержаться на грани.

— И он с ними раздружился?