ржавчины на мечах и росту жирка на животе. С этой философской мыслью Огда отправил кусок жаренного барашка в рот и залил его щедрой порцией бозо. Поплавок его удочки покачивался на воде и ни разу за весь вечер не погрузился, рыбы были ленивы и сыты сегодня, как и сам рыбак. Отсутствие клева не могло испортить старому солдату настроение, ведь сегодня был великий праздник. Сиенна – священная ночь, ночь мира, процветания, ночь смеха и салютов, ночь парада планет, ночь перед Великой охотой. Ничто не могло ее очернить, ничто и никто. Сегодня люди отдавали себя тягучему меду, жарким танцам и безмятежной любви. Но как только первые лучи солнца коснутся земли, все изменится. Улыбки на лицах сменит напряженное ожидание, смех утихнет и новый день увенчают либо счастье, радость и новый пир, либо горький скорбный плач. Плач по тем, кто уже никогда не увидит новый день.

Поток мыслей прервал знакомый дробный стук копыт по камням, раздавшийся сзади.

– Снова набрал вес, Койор? – спросил Огда, не обернувшись.

Подошедший фыркнул и похлопал безупречно прокаченный пресс, под военной формой.

– Как ты всегда безошибочно меня узнаешь, старик? Выдает мой прекрасный парфюм? —спросил Койор.

Огда обернулся и многозначительно посмотрел на мускулистые ноги собеседника, оканчивающиеся внушительными черными раздвоенными копытами. Козлиный низ, обильно поросший густой черной шерстью, сильно контрастировал с волевым, гладковыбритым лицом Койора, солдатской короткой стрижкой и строгим зеленым камзолом, пуговицы которого едва сходились на широкой груди.

– Так как ты единственный шайтан в нашей ставке, догадаться по стуку копыт нетрудно. А то, что стук становится с каждой неделей громче, говорит о том, что ты налегаешь на сладкое – осклабился Огда.

– Шайтанов не существует, старый ты алкаш, – со смехом ответил козлоногий. – Я сирх, за двадцать лет, что мы знакомы, мог бы запомнить. Мы красивые, сильные, добрые и крайне редкие существа. А на сладкое я налегаю не меньше, чем ты на свое кукурузное пойло.

Койор грузно процокал к стульчику и с комфортом устроился, откупорив глиняную бутылочку бозо из запасов алебардиста.

– Которое, впрочем, очень недурно на вкус, – произнес он, облизывая губы, – но налегать не стоит, завтра вылазка.

– Ты неисправимый солдат, сирх, когда ты уже научишься немного расслабляться. И прояви уважение к традициям. Великая Охота – это Великая охота, никак не вылазка.

Койор презрительно фыркнул, на мгновение приобретя еще большее сходство с козлом.

– Вооруженный до зубов отряд гоняет по лесам бедного барана. После чего зверски убивает его, потрошит и жарит на костре его и его потомство, если молодняк по неосторожности окажется рядом с «великими» охотниками. Обычная варварская вылазка за мясом как по мне.

– Так как ты, сирх, привык травку щипать, тебе не понять всю прелесть куска свежего мяса после длинной зимы жевания черствой солонины и заплесневелых помидоров. И не забывай, что твой бедный барашек достигает восьми метров в холке и вполне себе плотояден. В один год мы потеряли шестерых на такой «вылазке». Это, Черничный лес, солдат, тут слабые не выживают.

– Тебе бы мелодрамы для городских мамзелей писать, старик. Мы никого не теряем уже пять лет. Каждая охота успешна, каждый раз вы убиваете беззащитное животное и триумфально тащите его труп в город. Я не одобряю, конечно же, но понимаю, что это единственный ваш способ выжить в нынешних реалиях.

Огда с недоверием хмыкнул. В то, что сирх, будучи сам полузверем, мог сочувствовать охотникам, он верил с трудом. Койор махом опустошил бутылку и потянулся за новой.

– Впрочем, – сказал он немного мягче, – думаю, крепостные лучники настолько хорошо набили руку на вылазках, что потерь уже больше не предвидится, не в этом поколении.

– Мне бы твой оптимизм, шайтан, – невесело усмехнулся Огда, – посмотри, кто составит нам компанию в этом году.

Огда достал из нагрудного кармана скомканный листок и сломанные, заляпанные очки. Водрузив их на кривой нос, алебардист окончательно состарился, что не могло не расстроить Койора. Много лет назад, будучи еще совсем юным кадетом, он пошел под командование грозного главнокомандующего, нетленного героя войны, мастера алебарды – Норге Огдаризира. Сверкающий взгляд из-под забрала рогатого шлема, трещавшие от напора мускул доспехи и горящее на солнце острие трехметровой алебарды, – образ, навсегда отпечатавшийся в памяти юного Койора. Едва пробивавшаяся седина в волосах лишь прибавляла весомости образу всесильного командору Норге. Великий командор Норге, могучий командор Норге, человек, положивший конец кровавой Приграничной войне, все мужчины хотели быть похожим на него, все женщины хотели оказаться в его постели. Но вот прошло двадцать лет. Семидесятилетнего старика Огду обвешали орденами и отправили командовать, с позволения сказать, войсками, на самом краю света. Здесь, на восточной речной заставе Черничного леса, он дотягивал остаток своих дней в компании еще одного героя войны, опального шамана Ширмы. Койор, будучи одним из самых молодых и перспективных офицеров армии каганата, предпочел отказаться от звания капитана и последовал за своим старым наставником и другом, о чем теперь иногда втайне жалел. Сидя здесь, в глухомани, без активных действий, он чувствовал, как притупляются рефлексы и атрофируются мышцы. Койор видел себя, как грозное оружие, которое закинули в чулан, вместе с метлами и мотыгами, где он теперь медленно покрывался ржавчиной. Грядущая вылазка, или, как ее называл Огда, Великая Охота, должна была стать свежим глотком воздуха для заскучавшего по боям Койора. Взрослый самец альдебарана представлял собой серьезную угрозу, схватка с которым, послужила бы отличной тренировкой. Есть мясо бедного животного, отъявленный вегетарианец Койор, конечно, не собирался, но в душе он понимал, что дряхлеющий Огда и кучка ленивых недисциплинированных лучников не завалят такую крупную добычу без его помощи.

Огда прокашлялся и начал читать.

– Указом от его каганского владычества, света очей своих вассалов, вражеских ночных кошмаров, блистательного, великого, грозного и т.д., и т.п., короче, указом Великого Кагана, обязую отправить лучшего специалиста столицы на обучение и последующее участие в Великой охоте на шестую речную заставу у реки Понка, что на южной границе Черничного леса, под командование нетленного героя, командора Норге Огдаризира, далее идут описания уже моих регалий. Читать их не буду, все знают, какой я чудесный.

– Лучшего столичного специалиста? – удивленно спросил Койор. – Сюда? Наверное, какая-то ошибка. С трудом верится, что каган стал бы ссылать своих лучших кадров в эту задницу мира.

– И очень зря, этот специалист талантлив, ты вряд ли выстоишь с ней в поединке один на один.

– Да неужели, – с недоверием пробормотал Койор, в свои молодые годы, успевший снискать славу, как один из самых одаренных мечников каганата. –