class="p1">– Точно! – согласился Самвел и пустился рассказывать: о храме Александра Невского, строившемся на стыке девятнадцатого и двадцатого веков, о Серебряной беседке на горе Пендикюль, возвышающейся над морем на огромной высоте, о знаменитом дворце в английском стиле – летней резиденции генерал-губернатора Новороссийского края, графа Михаила Воронцова.

Ребята долго бродили по окрестностям. Свернув на свою улицу, Даша увидела знакомых и сникла.

– Ничего не бойся. Никто тебя не тронет, – заверил её спутник.

Подошли ближе.

– Самвел-то с воровкой гуляет! – закричала Зина.

Парень бросился к ней. Та рванула к дому, едва успела захлопнуть за собой калитку.

Даша побежала домой. Спряталась в простенке у открытого окна, откуда было удобно и слышать, и наблюдать, что творится на улице.

Она знала – Самвел, как и его друг Исмаил, старше других и обладает непререкаемым авторитетом. Поэтому не удивилась, что мальчишки покорно откликнулись на его призывный свист, а девочки, сбившись в кучку, испуганно глазели поодаль.

– Слушайте меня все! Даша ничего не воровала! Ей разрешил брать абрикосы хозяин дома. Девчонку никому не трогать! Кто не понял, будет иметь дело со мной! Ясно?!

Из надёжного убежища Даша видела, как каждый – кивком или словом – дал понять, что ему ясно.

Злая ты, Оль! – крикнул Самвел. – Мне нравилось, что ты бойкая, но, оказывается, ты злая и подлая. Здесь таких не любят. И послушай меня – больше не трогай Дашку.

Оля побежала к дому.

– Да что ты мне сделаешь?! – крикнула она и скрылась за калиткой.

После её отъезда – на другой день – Даша узнала от Зины, что Оля долго и горько ревела. Ведь ей давно хотелось услышать от Самвела, что она ему нравится. И вот он сказал, но это оказалось в прошлом.

А пока в доме напротив плакала сама Даша. К её счастью, нашёлся утешитель. Самвел заглянул в окно, улыбнулся, поднял большой палец. Помахал и рванул к взрослым мальчишкам.

“Пошёл гулять со старшим братом. Наверное, до зари”, – подумала Даша и умиротворённо вздохнула.

С тех пор отношения с ребятами наладились. Гуляли гурьбой. Самвел по-прежнему проявлял интерес.

Исмаил так и не появлялся. Впечатления от бурных событий на время вытеснили мысли Даши о нём. Но уехала Оля – причина всех зол, и воспоминания всколыхнулись с новой силой.

Даша не желала ни с кем делиться тайными чувствами. Она больше не ждала встречи, но перестать мечтать не могла.

В памяти бесконечно возникала белоснежная улыбка на красивом, смуглом лице Исмаила, протягивающего огромную гроздь винограда. Такое случилось с Дашей впервые. При этом воспоминании она чувствовала, как внутри, то нарастая, то утихая, разливается нечто тёплое и сладостное. Ощущение захватывало, невольно хотелось испытывать его вновь и вновь.

7

Отпуск родителей подходил к концу. И вот он – последний день южных каникул.

– После завтрака идём на пляж, вечером собираем чемоданы, а рано утром отправляемся на вокзал! – бодро огласил план действий отец, подхватил Дашу на руки, закружил.

К радости от игры с папой, которая всегда веселила и забавляла, сейчас примешалось неведомое, щемящее чувство тоски. Оттого смех не получился звонким…

На пляже по-прежнему было не протолкнуться. Даша решила наплаваться на год вперёд. В минуты передышки она смаковала истекающие сладким нектаром персики. Снова бежала в воду.

Наконец, решила заняться важным делом. Разложила на покрывале добытые со дна ракушки, принялась тщательно отбирать те, что планировала увезти с собой. Ненужные собрала в кулак, хотела закинуть в море.

Внимание привлекли мальчишки. Они невероятно шумели, играя на воде. Даша застыла в изумлении, когда в самом центре этой компании, среди галдящих голов и стремящихся за мячом рук, увидела знакомые черты.

Сомнений не осталось – это ОН. Вновь накрыла надежда на встречу, пусть даже последнюю.

Вечером паковали чемоданы. Из сада донёсся свист, напоминающий соловьиную трель. Сердечко у Даши затрепетало. Она высунулась в окно.

На скамейке сидел Исмаил и вдохновенно насвистывал, подражая птахе. Увидев Дашу, он расплылся в улыбке. Жестом показал в сторону летней кухни.

– Мамочка, можно немножко погулять в саду? Там хозяйские мальчишки и соседские ребята собираются.

– Конечно, милая. Но за калитку, чур, не выходить. А как позову, бегом домой.

Неслышно прикрыв за собой дверь, Даша помчалась по выложенной плиткой дорожке. Влетела в кухню.

Исмаил качался в кресле.

– Привет, Дашка! Садись напротив, – выпалил он и пустился рассказывать о приключениях, случившихся за то время, что они с Жориком провели у родственников.

Меняя интонации, размахивая руками, Исмаил в красках расписывал, как вместе со взрослыми покупали катер, как рыбачили, ночуя на острове, как наблюдали за стаями дельфинов в открытом море и плавали с черепахами.

Даша не сводила со своего кумира восторженного взгляда.

Волшебство чудесного вечера прервала неотвратимая реальность.

– Доченька! – позвала мама. – Пора спать. Завтра рано на поезд.

– Иду, – с сожалением отозвалась Даша и поднялась с кресла.

– Подожди минутку, – остановил Исмаил.

Из кухонного стола он вытащил огромную витую ракушку, протянул Даше.

– Это тебе. Сам достал. Со дна, – добавил с улыбкой.

Даша догадалась, что слукавил, но сейчас это не имело значения.

Руки на мгновенье соприкоснулись. Полумрак летней кухни скрыл румянец, вспыхнувший на лицах.

Даша уходила, бережно держа драгоценный подарок.

– Возвращайся! – донеслось вслед.

Она оглянулась, кивнула и скользнула в дом.

Чтобы избежать расспросов, спрятала ракушку в дорожную сумку, благо та стояла прямо у порога. Пошла занавешивать уличное окно.

У палисадника мелькнула тень. Через мгновение за штакетником выросла знакомая фигура. "Самвел?”

– Возвращайся! Пожалуйста, возвращайся! – громко прошептал знакомый голос, и фигура растворилась во мраке…

Поезд стремительно мчал семью домой. С верхней полки купе за меняющимися пейзажами наблюдала Даша. Она была прежней, но везла с собой новый багаж – душу, переполненную светлым чувством первой любви, трепетным переживанием настоящей дружбы и мечтой о новой встрече.

Галушина Лариса. Лиходей

…Сани-волокуши болтало и швыряло.

Вдруг лошадь круто повернула, сани накренились, глаза Миньке осыпало ледяным дождём, залепило… Минька не удержался и упал на дно, ударившись носом.

«Вывалюсь! – испугался Минька. – Ой, матушка моя! А-а-а!»

Он слепо замахал руками, ища, за что бы уцепиться… Наконец что-то нащупал и вцепился со всей мочи.

Тем временем тятя хлестал и подгонял Каурку, словно гнались за ним все демоны мира. Лошадь фыркала. Копыта стучали. Комья снега летели со всех сторон и колотили Миньку по спине.

Ему ничего не оставалось делать, кроме как цепляться за дно саней, лежать неподвижно и ждать, когда всё закончится.

«Тук-тук-тук!» – стучали копыта в Минькиных ушах.

«Скрип-скрип-пип-ип» – вторили им сани.

«Бум!» – Ком снега,