шкафа – флейты, свирели и дудки. Мне там доводилось бывать лишь несколько раз: когда проводила радиопередачу и когда ждала занимающуюся игрой на синтезаторе одноклассницу. Ей было страшно ехать домой в одиночестве.

До указанного места я добралась за три минуты, перебежав из одного конца здания в другой, расталкивая младшеклассников, абсолютно не смотрящих вокруг.

Из раздевалки доносились крики, вопли и отголоски каких-то обсуждений, то и дело сновали туда-сюда девчонки. Я подгадала момент, когда рядом никого не оказалось – нашей беседе не нужны свидетели. Нерешительно дернула ручку и проскользнула в образовавшуюся щель, поспешно захлопывая дверь за собой.

Господин, мое Солнце, вертелся в кресле, глядя в потолок и беззвучно шепча что-то. Я застыла, спиной прижавшись к холодной металлической поверхности.

Увидев меня, Он улыбнулся:

– Привет, Арлекин. С Хель все в порядке?

– Да, Господин, – склонила голову я. Казалось, если посмотрю ему в лицо, ослепну.

– Она уже освоилась?

– Да, Господин.

Он сменил позу, облокотившись спиной о подлокотник и закинув ноги в кедах на свободный стол.

– Я слышал, эта стерва Марина хочет заполучить ее к себе в команду.

– Да. Ей понравилось, как она играет.

– Марина – приверженец волков, и, если Хель согласится играть, непременно переведет ее к ним. Если это случится, она непременно выберет волков и присоединится к ним. Мы не можем допустить столь удручающего финала.

– Как же быть?

Господин Солнце нахмурился:

– У нас много нерешенных неприятностей, но на данный момент ситуация с вышибалами должна волновать нас сильнее прочего, поэтому стоит для начала разобраться с ней. Пока не будем переходить к активным действиям, чтобы не привлекать внимание Волка. Ограничимся контролем действий Хель.

У меня перехватило дух. Неужели впервые за долгое время настоящее задание?!

– Что прикажете, Господин? – с придыханием спросила я, предвкушая ответ.

Он перевел на меня хитрый взгляд:

– Не напрягайся так, Арлекин. От тебя требуется сущий пустяк – ни на шаг не отходить от нее в школе. В прямом смысле ни на шаг. Поняла?

– Да! Для меня это совсем не сложно, мне нравится находиться рядом с ней!

Не успела я и моргнуть, как почувствовала удар об стену, выбивший воздух из легких, и пальцы, обвившие горло. Господин вздернул меня в воздух, смотря с бешеной яростью. Острый коготь скользнул по щеке. Кажется, на воротник упала капля крови.

– Не перебарщивай, – угрожающе прошипел он. – Она наша. Не твоя.

Я не в состоянии была говорить в таком положении, но попыталась прохрипеть: «Я и не думала!»

Он резко разжал свою железную хватку, и я упала, судорожно хватая ртом воздух.

Он развернулся, бросив мне шарф, и уже на пороге произнес:

– Замотаешься, чтобы не было видно синяков. И не забывай о задании. Сама знаешь, мои приказы должны исполняться беспрекословно. Если не хочешь умереть, разумеется.

Хель-II

Никогда не любила большие здания с ответвлениями коридоров и помещений. Поворот не туда, и уже не знаешь, какой ориентир искать и куда направляться, чтобы выбраться из петли. Эта школа относилась к разряду лабиринтов – не такая уж крупная, но испещренная тупиками, cловно шрамами, предназначение которых оставалось тайной за семью печатями. Столичная школа была проще – лестница слева, лестница справа, напротив главного входа – столовая и спортзал. Ничего сложного. Но здесь… не учебное заведение, а муравейник. Мимолетное наблюдение: и ученики порой путаются – приходят к кабинету, видят чужой класс и несутся прочь, как ошпаренные, ведь звонок должен прозвучать через минуту. Сначала я думала, что они, возможно, тоже недавно сюда перевелись и потому немного дезориентированы, но вспомнила слова Арлекин о том, что я первая новенькая за несколько лет. Резонно лишь признать, что школа запутанная, вот и ошибаются даже те, для кого она успела стать вторым домом.

Перед Арлекин я храбрилась, заявляя, что разберусь без проблем. В действительности же ситуация обстояла не столь оптимистично – после того, как она убежала на встречу с загадочным потенциальным поклонником, я добрых двадцать минут блуждала по зданию в поисках кабинета литературы. Положение ухудшало также то, что номера далеко не всех помещений соответствовали этажу – двести двадцатый мог быть на первом, триста двадцать второй – на втором. Если задуматься, план здания был не таким уж мудреным, смущала скорее беспорядочность номеров. Однако я и с ней справилась, мотаясь туда-сюда, – ворвалась в класс как ураган и плюхнулась на место аккурат, когда трель заглушила разговоры школьников.

На уроке Арлекин не появилась. С ее стороны парты шел странный холод – вроде и плод воображения, но ощутимый. Разнервничавшись, я едва дотерпела до конца занятий – вдруг с ней что-то произошло? Однако беспокоилась зря – она обнаружилась в туалете, расчесывающей волосы гребешком, похожим на те, чьи изображения мелькают в энциклопедиях по славянскому фольклору. То и дело она поправляла красивый шарф под цвет формы. Раньше его не было, но я не стала спрашивать, откуда она его взяла – и так ясно, тот самый парень подарил. Уж слишком лихорадочно блестели ее глаза.

После казусов не происходило. Арлекин вилась за мной как приклеенная. Это не особенно напрягало, но вызывало недоумение – она и раньше не соблюдала дистанцию, однако теперь переступала все границы. После уроков она даже вызвалась проводить меня до дома. Я пыталась отказаться, уверяя, что знаю дорогу и не хожу по проезжей части, но она не желала слушать, демонстративно зажимая уши. Нельзя сказать, что я расстроилась по этому поводу – Арлекин развлекала мастерски, шутя и строя такие рожи, что поневоле рассмеялся бы даже самый безразличный и жестокосердный человек.

В итоге расстались мы только у подъезда. Прежде чем уйти, она крепко обняла меня и порывисто поцеловала в щеку. По мне – пошлая «традиция», но в ее исполнении это выглядело искренне. К тому же от нее приятно веяло цитрусами.

Поднималась я по лестнице, игнорируя существование лифта, медленно, рассматривая каждую ступеньку, вытирая ноги о каждый расстеленный коврик и пиная оставленные местными «весельчаками» пустые бутылки в темные углы. Отец наверняка не вернулся с работы, а вот мама совершенно точно дома с братом – сегодня у него нет дополнительных занятий, оставить его одного она не может, поэтому по своим делам не отлучится.

Пересекаться ни с кем не хотелось. Братец со стопроцентной вероятностью припомнит утреннее происшествие, а мама не воздержится от поучительной лекции о том, что мне нужно изменить свое поведение. Но выхода не было – раз они дома, дверь закрыта; чтобы попасть в квартиру, нужно звонить в