- Нет, - отрицательно качаю головой, - Даниил.

Анфиска с улыбкой примеряет имя на отчество и фамилию, что-то говорит, но я пропускаю все это мимо ушей. Даниил, Даня - такое солнечное имя… пустота внутри заполоняется дымкой, пронизанной светом.

Меня поглощает странное, непередаваемое и не испытываемое до сегодняшнего дня чувство. Это мой ребенок. Настоящий, крошечный, теплый… прикрываю глаза, стряхивая всплывающие воспоминания, и сразу отдаю его Анфиске. Сжимаю кулаки и хочу поскорее отсюда уйти.

- Борисов сказал, что через пару дней ты сможешь вернуться домой.

- К родителям? Ты его заберешь?

- В особняк, тебе приготовят комнату. И если мне не изменяет память, ты хотела спроектировать детскую?!

- Хотела.

- С этим тебе тоже помогут, - разворачиваюсь и, скинув с плеч халат, иду к двери.

- Саш, я тебя люблю, - шепчет вслед, а когда я вновь решаюсь на нее посмотреть, глупо улыбается.

- Я постараюсь приехать на выписку.

Анф прикусывает нижнюю губу, растерянно кивая.

- Мы с Данечкой будем тебя очень ждать. Правда, кроха? – склоняется к малышу.

Марина

- С днем рождения! – протягиваю Сашке завернутый в синюю бумагу подарок.

- Спасибо, - откладывает в сторону, даже не взглянув, - а отец где?

- У него много работы и…

- Понятно, - поджимает губы, укутываясь одеялом, демонстративно отворачиваясь к стенке.

- Саш, - касаюсь мальчишеского плеча, - может, в кино сходим? На карусели можно. Куда ты хочешь? Разве лучше просидеть целый день дома? Смотри, какая погода, - подхожу к окну, расшторивая занавески.

- Лучше. Уйди.

- Ладно, как хочешь, - вздыхаю, - только от того, что ты здесь будешь лежать и дуться, отец домой быстрее не придет.

Выхожу из комнаты, а когда закрываю дверь, вся моя бравада резко угасает. Мне его жаль, искренне жаль. Костя почти не уделяет ему времени, да он его никому не уделяет, лишь грезит внеочередным званием. В общем, дело гиблое, и если я совершенно не акцентирую внимание на его отсутствии и, наверное, наконец начинаю жить своей жизнью, то Сашка - его ребенок, который очень нуждается в отце.

Пробегаю пальцами по волосам и, взглянув на закрытую дверь, ухожу на кухню. Достаю мясо, овощи, крупу, чтобы приготовить плов. По радио играет веселенькая музыка, под которую я слегка пританцовываю.

У меня хорошее настроение, правда хорошее, даже несмотря на то, что недавние новости очень выбили меня из колеи. Сообщение об Анфискиной беременности стало шоком, но разве я имею право обижаться или предъявлять претензии? У людей своя жизнь. У Доронина своя жизнь, где я больше не занимаю абсолютно никакого места. Тогда почему я должна ненавидеть? Злиться, убивать свои нервные клетки, которых и так осталось немного?

Да, я многое осознала, да, я жалею, что уехала. Жалею, что утопила себя в горе. Жалею, что оттолкнула. Только какое это теперь имеет значение? Мы в состоянии переоценить ситуацию, но, к сожалению, зачастую это осознание приходит к нам лишь тогда, когда уже невозможно повернуть назад.

Я правда хочу для него счастья, если Доронин нашел его с Анф, значит, так было суждено с самого начала. Она лучше меня тем, что всегда сможет принять его сторону. Я же делала это лишь на словах.

Со временем боль уходит, а когда тебе больше не больно, то у тебя совершенно нет надобности ненавидеть. Открывается второе дыхание, и ты хочешь жить. Просто жить и наслаждаться каждой прожитой минутой. Дышать, говорить, улыбаться, влюбляться… с последним у меня пока еще проблемы, но я уверена, что когда-нибудь смогу и это.

- Теть Марин, вы обещали карусели… и я подумал…

Сашка появляется за спиной неожиданно, и от его слегка напугавшего меня голоса я роняю нож.

- Напугал? – поднимает и протягивает ножик рукояткой вперед.

- Немного, - подставляю лезвие под теплую воду.

- Так что с карусельками? – чешет голову, забавно морща нос.

- Пойдем, - дорезаю мясо, выкладывая его на сковороду, - я сейчас закончу, и поедем. Ты пока умойся и приходи завтракать.

Весь день мы с Сашкой развлекаемся. Парк, карусели, кино, мороженое, за все время, что он с нами живет, это первый раз, когда он искренне мне улыбается, рассказывает, что-то спрашивает. С ним весело, настолько, насколько это может быть с десятилетним ребенком, наверное, сейчас мы вместе учимся наслаждаться моментом заново. Каждый из нас пережил потерю, горе, и это объединяет. Возможно, встреча с Костей была не случайна, именно из-за этого ребенка.

- Теть Марин, это было клево, - вытягивает большой палец вверх, облизывая верхушку сливочного мороженого в стаканчике. - Вы видели, как я ездил?

- Видела, ты молодец, - поправляю лямку сумки, сидя на лавочке в парке аттракционов.

- На мой прошлый день рождения мы с бабушкой ездили в дельфинарий, - садится рядом, начиная болтать ногами. - Вы видели дельфинов?

- Да.

- Они красивые, правда?

- Очень.

- А на море были?

- Я много где была, - пожимаю плечами.

- Вы были богачкой?

- Наверное, да, - киваю.

- Я тоже хочу быть богачом, хочу настоящий самолет, на котором буду летать на край света.

- Главное, помни, не все измеряется богатством.

- Ладно, - склоняет голову вбок, - зачем вы с нами живете? Вы же не любите папу, - хмурится, смотря вдаль и продолжая уплетать мороженое.

- Дети все видят, да?

- Да. Я всегда знал, что вы его не любите.

- Твой папа хороший. Очень хороший.

- И потому забыл про мой день рождения.

- У него много работы.

- Когда я жил с бабулей, то он даже не приезжал. Я для него обуза.

- Нет, ты не прав. Просто он не знает, как с тобой общаться. Он привык, что на работе все по уставу, приказали - сделал, не приказали…

- Не сделал?

- Ну почти.

- А когда вы кого-то полюбите, вы от нас уйдете? – оборачивается ко мне. - Мне будет вас не хватать. Вы хорошая.

- И поэтому ты целый год меня не слушал.

- Я к вам присматривался, - хитро подмигивает, - бабушка говорила, что чужим верить нельзя. А вы были чужая.

- А сейчас не чужая? – усмехаюсь.

- Не, сейчас уже наша, - выбрасывает в урну бумажку от съеденного мороженого.

- Домой?

- Может, в тир?

- Я не умею стрелять.

- А я научу, пойдемте, - соскакивает на землю, поправляя джемпер.