Она откинулась на деревянную спинку скамьи, еще хранящую солнечное тепло, и задумалась о том, о чем давно не вспоминала. Когда ее отец скоропостижно скончался от сердечного приступа, Мэгги было всего десять лет. Через полтора года мать вышла замуж за Уильяма Карлтона, и жизнь Мэгги превратилась в кошмар, длившийся до тех пор, пока она не поступила в университет и не уехала из дому.

Уильям был вдовцом, он ухаживал за Джулией Гамильтон полгода и производил впечатление человека доброго, внимательного, заботливого. Но буквально через несколько дней после свадьбы резко изменился — стал деспотом, к тому же без раздумий пускал в ход кулаки. Позже, уже став взрослой, Мэгги стала подозревать, что Уильяму очень хотелось заполучить новую хозяйку в дом и новую мать троим своим сыновьям от первого брака, и, боясь отпугнуть потенциальную невесту, он просто скрывал свое истинное лицо до поры до времени.

Родные дети Уильяма вели себя тише воды ниже травы, никогда не заговаривали, пока к ним не обратятся, не шумели, словом, представляли собой бледное подобие нормальных мальчишек. Но Мэгги не желала покоряться. Даже сейчас, вспоминая давно ушедшие времена, она вскипала от возмущения. Отчим не стеснялся бросаться с кулаками на падчерицу, не раз поднимал руку и на жену. Мэгги сбежала бы из дому, но боялась оставить мать с этим монстром. Джулия умерла всего через месяц после того, как Мэгги окончила школу, и Мэгги всегда считала, что истинной причиной ранней кончины матери была жестокость Уильяма, а вовсе не болезнь, записанная в свидетельстве о смерти.

Мэгги очень горевала по матери, но ее смерть открыла ей путь к свободе. Ровно через сутки после похорон она уехала из дому, чтобы никогда больше не возвращаться. С тех пор Мэгги ни разу не разговаривала с отчимом даже по телефону, хотя со сводными братьями иногда встречалась. Оставалось только удивляться, что при таком отце они выросли вполне приличными людьми, разве что слишком робкими.

Наверное, только человек, сам поживший под гнетом жестокого домашнего деспота, способен понять, что это такое. Постоянный страх, унижения, повседневная борьба с попытками полностью подавить твою личность и постыдное облегчение, которое испытываешь, обнаружив, что на этот раз тиран сорвал злость на ком-то другом… Мэгги вздрогнула, несмотря на теплый вечер. И ведь она чуть не повторила ошибку матери. Через неделю после поступления в университет Мэгги познакомилась с Родни. Добрый, заботливый, он, казалось, был очарован ею. И Мэгги попалась на крючок, заглотнула приманку вместе с леской. Но Родни ее просто использовал, и самым бессовестным образом…

Мэгги порывисто встала, подошла к кусту белых роз, карабкающихся по каменной стене старого сарая, и вдохнула сладкий аромат. Она снова закрыла глаза, но это не помогло избавиться от неприятных воспоминаний. Почему-то именно сегодня прошлое не желало оставить ее в покое.

Она не догадывалась, что Родни рассматривал ее только в качестве трофея — как же, самая красивая девушка в университете! — пока одна из подруг не открыла Мэгги глаза. Та девушка встречалась с приятелем Родни и просто не могла видеть, как Родни водит Мэгги за нос. Мэгги узнала, что за то время, пока Родни ухаживал за ней, у него была целая череда романов на одну ночь, а она, наивная дурочка, готовила ему еду, стирала и гладила одежду, иногда даже помогала деньгами, которые ей давались ой как нелегко! Она была опьянена радостью от осознания, что ее кто-то любит, и готова была сделать для этого человека все, что угодно! И как она могла быть такой глупой?

Мэгги снова почувствовала горечь, которой были приправлены все ее воспоминания о Родни. Чуть ли не каждый свободный от занятий час дня и ночи она работала, чтобы заработать себе на жизнь и оплатить учебу, а остальное время безраздельно посвящала Родни. Неудивительно, что после разрыва с ним у Мэгги чуть не произошел нервный срыв. Но она выжила и стала сильнее, гораздо сильнее.

Мэгги окинула взглядом дом и сад и одобрительно кивнула. Все здесь она обустроила собственными руками. Это было непросто и небыстро, но она справилась. Она сама строит свою жизнь, свое будущее, и в этом будущем нет места мужчине. Работа и дом — вот все, что имеет для нее значение.

В ее коттедже пока мало мебели — только кровать в спальне, стол и плита в кухне да подержанный комплект мягкой мебели, на котором она сменила обивку. Но когда-нибудь у нее будут и комод, и телевизор, и холодильник, и стиральная машина, нужно только на все это заработать. Неважно, сколько потребуется времени, потому что она сама себе хозяйка. У нее вся жизнь впереди.

А как же Джек Мэйден? — словно спросил кто-то невидимый. Мэгги вздрогнула. Она больше не допустит, чтобы мужчина — какой угодно мужчина — стал что-то для нее значить. Джек Мэйден для нее никто, пустое место, если повезет, она его больше даже не увидит.

Но судьба распорядилась иначе.

— Артур, вы этого не сделаете! Прошу вас, найдите другой выход!

— Какой, Мэгги? Ни у вас, ни у Фредди нет другого места работы и не предвидится. Кроме Джека Мэйдена есть только один желающий купить клинику, но тот планирует отдать места ветеринаров двум своим сыновьям. Если я приму предложение Мэйдена, кстати, очень выгодное, вы с Фредди сохраните работу, все останется по-прежнему.

По-прежнему? Он что, рехнулся на радостях? Мэгги уставилась на босса, явно раздосадованного ее реакцией на новость, которую он считал «отличной». Джек Мэйден предложил купить у Артура ветеринарную клинику, планируя поселиться в квартире на втором этаже. При этом он считал целесообразным, чтобы Мэгги и Фредди сохранили свои рабочие места.

— Нам просто повезло, что у Джека Мэйдена в Дорсетшире какие-то деловые интересы и ему удобно иметь квартиру в тихом местечке вроде нашего.

— Но ведь Джек Мэйден ничего не смыслит в ветеринарии! — Мэгги слышала в своем голосе визгливые нотки, однако ничего не могла с собой поделать. — С какой стати ему покупать клинику? Он может купить квартиру в нормальном доме, да что квартиру — виллу, замок! — зачем ему жить над клиникой? Это какой-то бред…

Артур Уоткинс всегда относился к своей молодой коллеге с симпатией, но сейчас явно был ею недоволен.

— Почему бы вам не спросить самого Мэйдена? — пробурчал он. — Кстати, в тот вечер, когда мы впервые обсуждали возможность покупки, он собирался вам позвонить. Не звонил?

Мэгги покраснела.

— Звонил, но я была… занята. — Артур промолчал. — Я сама ему перезвоню.

— Ну хорошо, Мэгги, — примирительно сказал Артур. Он немного знал о ее прошлом, Мэгги как-то открылась Морин и в общих чертах рассказала ей историю своей жизни, а о том, о чем она умолчала, Артур и Морин догадывались. — Только, когда будете говорить с Джеком Мэйденом, не забывайте, что речь идет не только о вашей работе, но и о работе Фредди. — Он черкнул что-то на листке отрывного блокнота и протянул листок Мэгги. — Вот номер телефона Мэйдена, если хотите, можете позвонить отсюда.

Но Мэгги и не подумала воспользоваться любезностью босса: то, что она собиралась Джеку сказать, не предназначалось для посторонних ушей.