— Я тут подумал, может, вы могли бы мне помочь, — сказал он. — Я сегодня был в Сигуреле, купил там темные очки и увидел девушку, с которой очень хотел бы сегодня поужинать.

— Как ее зовут?

Резкий скрипучий голос зазвучал по-деловому.

— Не знаю, — застенчиво ответил он.

— Как она выглядит?

— У нее… темные волосы, она… высокая и… очень красивая.

— Какое платье на ней было?

— Э-э… дайте подумать. Кажется, белое, в красный цветочек.

И тут, будто его осенило, он прибавил:

— И красный пояс.

Он вспомнил, что на ней был блестящий красный пояс.

Наступила пауза. Юнец смотрел на Тима, который старался не греметь бутылками. Он осторожно брал в руки бутылку и так же осторожно ставил ее на место.

И тут вновь послышался скрипучий голос:

— Это может обойтись вам недешево.

— Я понимаю.

Юнцу вдруг надоел весь этот разговор. Хотелось закончить его поскорее.

— Может, это будет стоить шесть фунтов, а то и восемь или десять. Не могу ничего сказать, пока не увижу ее. Вас это устраивает?

— Да-да, устраивает.

— Где вы остановились, полковник?

— В отеле «Метрополитен», — не задумываясь ответил он.

— Хорошо, я вам перезвоню.

И она бросила трубку.

Юнец повесил трубку, медленно вернулся к столику и опустился на стул.

— Ну как, — спросил Старик, — удачно?

— Да вроде да.

— Что она сказала?

— Сказала, что перезвонит мне в гостиницу.

— То есть перезвонит полковнику Хиггинсу в гостиницу?

— О господи, — пробормотал Юнец.

— Да все в порядке. Скажем дежурному, что полковник сидит у нас в номере и чтобы соединяли с нами. Что она еще сказала?

— Что это будет дорого стоить, от шести до десяти фунтов.

— Розетт возьмет себе девяносто процентов, — сказал Старик. — Грязная старая сирийская еврейка.

— И как она теперь?.. — спросил Юнец.

Он был тихим человеком и чувствовал себя неловко, оттого что затеял нечто такое, что может обернуться делом серьезным.

— Она поручит какому-нибудь своему своднику разыскать девушку и разузнать, кто она такая. Если она уже есть в списках, тогда все просто. Если нет, то сводник тут же, в Сигуреле, не отходя от прилавка, сделает ей предложение. Если девушка скажет ему, чтобы он убирался к чертям, он поднимет цену, если она еще раз пошлет его к чертям, он снова поднимет цену, и в конце концов она соблазнится наличными и, скорее всего, согласится. Затем мадам Розетт назовет тебе цену в три раза больше, а разницу возьмет себе. Платить ты будешь ей, а не девушке. Разумеется, потом девушка попадет в списки Розетт, а как только она окажется у нее в лапах, ей конец. В следующий раз Розетт будет диктовать цену, и девушка не сможет с ней спорить.

— Почему?

— Потому что если она откажется, то Розетт скажет: «Ладно, моя милая, я уж позабочусь, чтобы твои хозяева в Сигуреле узнали, чем ты занималась в прошлый раз, как работала на меня и как использовала их магазин в собственных интересах. И тебя уволят». Вот что скажет Розетт. Несчастная девушка перепугается и будет делать то, что ей скажут.

— Судя по всему, хороший человек, — сказал Юнец.

— Кто?

— Мадам Розетт.

— Чудесный, — сказал Старик. — Просто чудесный человек.

Было жарко. Юнец вытер лицо носовым платком.

— Еще виски, — сказал Старик. — Эй, Тим, еще пару того же.

Тим принес стаканы и, не говоря ни слова, поставил на столик. Взяв пустые стаканы, он тотчас удалился. Юнцу казалось, что он изменился по сравнению с тем Тимом, который встретил их, когда они пришли. Теперь он был не веселым, а молчаливым и безразличным. Казалось, это не тот человек, который говорил: «Привет, ребята, где же вы пропадали все это время?» Зайдя за стойку баpa, он повернулся к ним спиной и стал опять расставлять бутылки.

Старик спросил:

— Сколько у тебя денег?

— Думаю, фунтов девять.

— Этого может и не хватить. Ты ведь отдал ей инициативу. Надо было тебе обозначить какой-то предел. Теперь она обдерет тебя как липку.

— Знаю, — сказал Юнец.

Какое-то время они пили молча.

— Тебя что-то волнует, Юнец?

— Ничего, — был ответ. — Совсем ничего. Пошли в гостиницу. Она может позвонить.

Они расплатились за напитки и попрощались с Тимом, который кивнул им, но ничего не сказал. Они вернулись в «Метрополитен».

Подойдя к дежурному за стойкой, Старик сказал:

— Если будут спрашивать по телефону полковника Хиггинса, переключите на наш номер. Он будет у нас.

— Да, сэр, — сказал египтянин и сделал у себя пометку.

Войдя в спальню, Старик лег на кровать и закурил сигарету.

— А вот я чем займусь сегодня вечером? — спросил он.

Юнец по дороге в гостиницу был молчалив и не произнес ни слова. Он сел на край другой кровати, так и не вынув руки из карманов.

— Послушай, Старик, — сказал он, — что-то мне больше не нравится затея с этой Розетт. Это очень дорого может стоить. Можем мы все это как-то отменить?

— Да ты что! Ты теперь связан по рукам и ногам. С Розетт такие шутки не шутят. Скорее всего, она уже этим делом занимается. Тебе никак нельзя отказываться.

— А если у меня денег не хватит? — спросил Юнец.

— А ты подожди, еще не вечер.

Юнец поднялся, подошел к парашютному ранцу и вытащил бутылку виски. Он плеснул виски в два стакана, плеснул туда же в ванной воды из-под крана, вернулся и протянул один стакан Старику.

— Старик, — сказал он. — Позвони Розетт и скажи ей, что полковник Хиггинс вынужден был срочно покинуть город и вернуться в свой полк в пустыне. Позвони ей и скажи. Скажи, что полковник просил тебя передать ей это сообщение, потому что у него не было времени.

— Сам позвони.

— Она знает мой голос. Ну давай же, Старик, звони.

— Нет, — ответил Старик. — Не буду.

— Послушай, — неожиданно заговорил Юнец другим голосом — голосом ребенка. — Я не хочу никуда идти с этой женщиной и не хочу сегодня иметь никаких дел с мадам Розетт. Давай придумаем что-нибудь другое.

Старик коротко взглянул на него и сказал:

— Ладно. Позвоню.

Он взял телефонный справочник, поискал номер и набрал его. Юнец слышал, как Старик попросил ее к телефону и передал ей сообщение полковника. Наступила пауза, потом Старик сказал: