— …сбили машиной часового…

— Несчастный случай!

— …и попытались воспрепятствовать запуску противоракет. По выявленным и идентифицированным ракетам противника.

— Ерунда! Ничем не подтвержденная ложь!

— Остались свидетели. Живые.

— Никакой суд не примет их показаний! Это подтасовка фактов!

— А суда и не нужно. Они оба погибли. От тех самых ракет, которые не дали сбить.

Капышев поперхнулся. Даже как-то лицом сник. Видать, что-то его с ними связывало…

На какое-то мгновение я его даже пожалел. В годах ведь мужик. Впереди уж точно ничего светлого не ожидает, только воспоминаниями и жить остается… Но, уловив мимолетным взором холодный блеск его глаз, опомнился. Нет уж, родной, я тебя вконец добью, чтобы и мыслей вредных более не возникало бы! На фиг нам тут «пятой колонны» не надобно! Хватит, наелись уже!

— Машенька, — поворачиваюсь к девушкам. — А вот Сергей Адамович… он у нас куда распределен?

— Никуда… да он и разговаривать с нами на эту тему отказался, вас потребовал.

— Ага! Ну, так сейчас все и выясним. Сергей Адамович! Вы по специальности своей кто будете?

— Я — правозащитник! — гордо произносит он.

— Это-то понятно… а делаете вы что? В смысле — на жизнь чем зарабатываете?

— Не понимаете? — с легким презрением смотрит на меня собеседник. — Я профессионально защищаю права тех, кто себя защитить не в состоянии! Этих же девушек, например!

— Угу… То есть, если на них нападет маньяк…

— Я не дам оставить это преступление безнаказанным!

— И каким же, позвольте вас спросить, образом?

— Вам надо и это объяснять? — удивляется Капышев.

— Машенька, — снова оборачиваюсь я к девушке. — Вот, например, на тебя маньяк нападет…

— Откуда ж ему здесь взяться-то?

— Из лесу выползет. Было б болото — а черти напрыгают! Ты ж у нас такая красавица!

Девушка зарделась. Она действительно была очень хорошенькой и пригожей, на нее многие засматривались.

— Скажете тоже, Сергей Николаевич…

— Ну, все-таки! Вот, ползет такой маньяк… Что делать будешь?

Маша отворачивает полу курточки и щелкает пальцем по пистолетной кобуре.

— Вам ясно? — поворачиваюсь я к правозащитнику. — У нас каждый может постоять за себя. А ежели маньяк будет не один — так и у соседей стволы есть…

— Это беззаконие и произвол! Даже у преступников есть права!

— Все права преступника заканчиваются у чужого забора! — металлическим голосом отрезаю я. — И этот постулат пересмотру не подлежит! Вообще! Никогда! Жертва имеет больше прав на оборону, чем преступник — на жизнь!

Капышев смотрит на меня, как на чудовище. Плевать!

— Вы беретесь защищать других? Хорошо! — продолжаю свою речь. — Позвольте вас спросить — каким образом? Оружие у вас есть?

— Нет…

— Так получите! В чем проблема?

— Я принципиальный противник вооружения населения! Вы за это ответите! Это беззаконие!

Все. Устал я от этого крикуна. Как же он меня достал…

— Подытоживаю. Как правозащитник — вы нам не нужны. Себя-то защитить не сможете в случае чего. К вам самому охранника надо приставлять. Но здесь лишних людей нет. Последний раз спрашиваю — что вы умеете делать?

— Это произвол!

— Так. Машенька, оформи гражданину Капышеву выдачу продпайка на неделю.

— Хорошо, Сергей Николаевич.

— Выдать ему необходимый инструмент, палатку и все, что в этом случае полагается. Оружия не выдавать — он у нас пацифист. Медведя уболтает при необходимости.

Поворачиваюсь в его сторону.

Столичная знаменитость полностью выбита из колеи. Куда только гонор девался?

— Охране приказ — в город и на объекты не допускать! Переговоров не вести. Разрешаю применение оружия.

— Сделаем, Сергей Николаевич, — кивает девушка.

— Вот так, Сергей Адамович! Ваш мир закончился. А в этом вы себе места не нашли. Не захотели. К большому сожалению многих «продвинутых» людей, дармоедов здесь не приветствуют. И болтовней на жизнь не зарабатывают. Восторженной публики у вас и вам подобных деятелей больше не будет. Идите и устраивайте свою жизнь так, как до этого поучали других. Надеюсь, вам повезет…

Когда за ошалевшим «правозащитником» закрылась дверь, поворачиваюсь к девчонкам:

— Вот таких деятелей, милые вы мои, к нам на пушечный выстрел подпускать нельзя! Отрава это… хуже наркоты! Так что — смотрите в оба, на вас вся надежда.

И снова — повседневная круговерть.

Вернулись машины, отвозившие таджиков, и меня отловил в коридоре старший лейтенант из уиновцев, командовавший этой колонной. Заодно и охраной, так сказать, во избежание…

— Тут ведь какое дело, товарищ майор… Сложилось у меня впечатление, что они совершенно сознательно на этот отъезд пошли.

— Ну да. Их же руководство на этом и настояло.

— Я не это в виду имел. Вы за их погрузкой не наблюдали?

— Нет. Только за отъездом. А что?

— А я вот за выгрузкой смотрел. И есть у меня такое ощущение, что они не просто уезжали — вывозили что-то. Весь груз они просто через борта вывалили, а вот часть его с великим бережением и по возможности незаметно перетаскали сразу же поглубже в кусты!

— И что там было? Удалось посмотреть?

— Увы… — разводит руками офицер. — Проверить возможности не имелось! Маленькое что-то, а что именно? Бронетранспортер туда не прошел бы, а бойцов, помимо водителей, у меня всего четверо. Посылать их одних? Лес густой, а там все-таки почти сотня здоровых парней была! Не дали бы эти деятели груз без стрельбы досмотреть…

— М-м-да… Это уж мы здесь лопухнулись! Надо было повнимательнее за ними смотреть! Ну, да ладно, что уж теперь говорить? Уехали — и хрен с ними! Чуток с делами разгребемся — наладим к ним туда разведку, пусть проверят, как они там устроились…

Оптимист! Разгребешься тут…

Для начала меня отловил Калин и ехидно поинтересовался наличием совести. Обалдев от такого напора, удивленно спрашиваю — какая муха его укусила?

— Речная!

— А что, такие бывают?

— Ты, майор, не прикидывайся! Я тебе серьезно говорю! Ты почему мне про корабли ничего не сказал?

— Про что?!

Как стало ясно из последующего разговора, в городе имелась река. Ну, положим, про это и раньше знали. А вот про то, что на реке присутствовал еще и небольшой флот…

— Парочка буксиров. Не бог весть что, но все-таки. Несколько барж разного назначения. Один кораблик — типа речного трамвайчика. Старье жуткое — но на ходу, представляешь?! Один очень даже нехилый катер. Надо думать, кому-то из местных заправил принадлежал. Все прочее сильно от взрывов и последующих пожаров пострадало, теперь разве что на запчасти пойдет… — перечисляет Сергей, таская меня по коридору.