Тибю закатил рукава трико, демонстрируя запястья, на которых крепились браслеты с вмонтированными голографическими проекторами. По появившимся в его ладонях изображениям голубей пробежала рябь, и птицы исчезли.

— Передающее волокно барахлит? — Игорь покачнулся, стягивая куртку. — Могу помочь.

— Мариша, подъем!

— Слышу, — простонала девушка, заслоняясь подушкой от хронографа в тщетной попытке сберечь хрупкие мгновения ускользающей неги.

Десять утра… Такая рань. Ну почему она не перевела будильник? Единственная лекция только в три, можно было спокойно отсыпаться до двенадцати! Но теперь уже вряд ли удастся заснуть.

Капризно фыркнув, девушка перевернулась на живот. В памяти всплыли события накануне. Они допоздна клубились в «Биссектрисе», а когда Костя привез ее домой, главной задачей было избежать встречи с мамой — это неминуемо повлекло бы за собой кучу вопросов.

Какие уж тут часы.

— Мариша, подъем! — снова настойчиво приказал электронный голос матери, вынудив открыть глаза.

— Да встаю, встаю!

Марина выгнулась, скидывая с себя одеяло и, спрыгнув с кровати, надавила кнопку на широкой раме окна. Функция затемнения отключилась, и в комнату брызнул яркий солнечный свет. Поколдовав с сенсорной панелью системы климат-контроля, Марина одернула сползшую с плеча футболку, украшенную широким логотипом «Зенита».

Ее отец, Владимир Осокин, уже несколько лет в качестве тренера возглавлял молодежную команду питерск их «сине-бело-голубых» в возрастной группе U-16. Поэтому в дом вместе с родителем периодически прибывала фирменная сумка, доверху набитая такими же фирменными ручками, кружками, шарфами, футболками и прочей сопутствующей ерундой.

— Доброе утро, Марина! — поприветствовал синтетический женский голос системы климат-контроля. — Сегодня плюс двадцать четыре градуса. Ясно. Ветер северный, четыре метра в секунду. Влажность воздуха двадцать пять процентов, давление семьсот пятьдесят восемь миллиметров ртутного столба. Температура в помещении двадцать две целых и шесть десятых градуса…

Плюс двадцать два! Рановато в этом году наступило лето. В такие деньки надо отрываться на озере, дразня парней новым купальником, а не жариться в надоевших аудиториях. Шлепая по паркету босыми пятками и пряча в кулачке широкий зевок, Марина поплелась в ванную. Тренировка у отца начиналась в девять, а мама, Елена Степановна, подполковник милиции, срывалась на работу засветло, так что дом в это время находился целиком в распоряжении дочери. Отправив футболку с трусиками в плетенку для белья, девушка потопталась на весах-подстилке, придирчиво вертясь перед зеркалом. Большие карие глаза и хорошенький вздернутый носик, на котором в детстве были веснушки, а теперь не осталось ни одной. Она приоткрыла рот и оскалила зубы. Взъерошив спадающие ниже плеч светло-русые волосы, скользнула ладошками по точеной загорелой талии и упругим овалам груди. Красивое тело здоровой молодой женщины. Удовлетворившись осмотром, Марина умылась и натянула тугие шортики на округлые полушария ягодиц. Выйдя на крыльцо дома, в котором жила ее семья, девушка собрала длинные локоны в хвост и, ткнув ноготком клипсу плеера на бретельке топика, потрусила по улице маленького коттеджного поселка, подстраиваясь под ритмично гремящий в наушниках ритм.

Новый день начался.

Марина помахала соседу, оседлавшему плюющуюся зеленой стружкой газонокосилку, и ее белые кроссовки, ритмично мелькая, скрылись за поворотом. На рекорды не тянуло. Бегунья ограничилась парой кругов вокруг квартала, А вернувшись, юркнула под душ и, жмурясь под обжигающе-холодными струями, неторопливо растерлась пенным ментоловым гелем, который, ласково щекоча кожу, медленно струился по животу. Ополоснувшись, Марина запахнулась в короткий халатик с китайским драконом на спине и, включив кофе-машину, открыла платяной шкаф, присматривая что-нибудь созвучное дресс-коду Политехнического университета.

Несмотря на авторитет матери в органах, которая с легкостью могла обеспечить дочери карьеру в криминалистике, служба в полиции ее не привлекала. Отец, со своей стороны, пытался привить ребенку тягу к спорту. Потом настал черед обыкновенных для ее возраста увлечений: Марина играла в теннис, каталась на роликах и верхом, окончила курс фортепьяно, но так и не смогла найти для себя что-нибудь действительно интересное.

Пока на пятнадц атилетие ей не подарили Ниночку.

Тогда папа, вернувшийся из длительной командировки в Японию, торжественно вручил дочери пластиковую коробку с глазастой куклой, под которой пузатыми разноцветными иероглифами значилось таинственное «Нингё»[9]. На тут же созванном семейном совете решили назвать пластмассовое чудо Ниной.

Игрушка была оборудована датчиком распознавания речи, но единственная загвоздка заключалась в том, что отвечала она исключительно по-японски, и на все расспросы хозяйки охотно лопотала лишь всякую тарабарщину, кокетливо поводя расписными глазенками:

Моя кукла — хорошая кукла,

У нее большие ясные глаза на белом личике.

И хорошенький маленький ротик,

Моя кукла — хорошая кукла…

И девочке надоело. Она решила научить любимицу говорить по- русски. Загруженная делами мать сутками пропадала на работе, отец муштровал команду к бесконечно сменяющим друг друга чемпионатам, поэтому предоставленная сама себе Марина часами проводила за компьютером и в скором времени серьезно увлеклась программированием. В один из дней они вместе с одноклассницей Любой вскрыли куклу и изучили датчик распознавания речи — простенькую голосовую матрицу извлекли из пластмассового тельца, безжалостно вскрыв его кухонным ножом.

Марина улыбнулась воспоминаниям, застегивая замочек бюстгальтера.

Да, вскоре Нина весело защебетала голосом Любы — к радости девчонок и удивлению родителей. С этого момента Марина практически перестала вылезать из-за компьютера, и заглядывающий в ее комнату отец все чаще заставал дочь на полу, увлеченно копающуюся в разобранном системном блоке. А когда она в один прекрасный день попросила у него ключи от гаража, чтобы позаимствовать инструмент, отцовское сердце не выдержало. Представит ь свою худенькую девчушку с раскаленным паяльником в руках было уже слишком. Марина всегда пользовалась вниманием у мальчишек. И не потому, что слава отца обеспечила ей определенный статус у мужской половины класса, пацаны из которого гоняли мяч в школьном дворе все как один в шарфах «Зенита». А потому, что она взрослела, превращаясь в длинноногую красавицу и все чаще вызывая во взглядах одноклассников совершенно другой интерес.

В конце концов, угроза отлучения от компьютера возымела действие, и Марина после многодневных упорствований «сторговалась» с родителями на утренние пробежки и секцию по плаванию, пару раз даже полистав книгу по уголовному праву, которую ненавязчиво подсунула мать. Но когда подошло время, твердо решила поступать в Политех на факультет технической кибернетики. Все попытки родителей хоть как-то переубедить дочь — мало ли для девушки разнообразных занятий — каждый раз натыкались на серьезный, задумчивый взгляд из-под изящных бровей и неизменно тихое: «Я сама решу, можно?» И родители в итоге сдались — решила так решила. В конечном счете, ей жить. И вот уже через месяц, после четырехлетнего обучения, умница-дочка станет заслуженным бакалавром в области электромеханики и электротехнологий. Если, конечно, защитит диплом.