После такого унижения Мак-Клостоу оставалось лишь вернуться к констеблю и, как всегда, сорвать раздражение и обиду на нем.

– Ну, Сэмюель, довольны, что выставили меня на посмешище?

– Посмешище, сэр?

– А на что, по-вашему, похож полисмен без каски, Тайлер? Или начальник вокзала без фуражки? Или епископ без митры? Ну отвечайте же, Тайлер!

– Ни на что, шеф.

– Вот именно! Из-за вашей подружки Иможен я стал ни на что не похож, и это – на глазах у всего Каллендера! Ну, спрашивается, разве не смешно?

Но в это время горестные стенания Мак-Клостоу прервал отчаянный вопль, и сержант вместе с констеблем бросился в ту часть стадиона, куда уже спешили другие зрители, не успевшие разойтись после игры. Арчибальд и Сэмюель, энергично проложив себе дорогу среди любопытных, увидели Иможен и распростертого у ее ног мужчину. Мак-Клостоу тут же признал в нем воздыхателя мисс Мак-Картри. Доктор Элскотт, прибежавший почти одновременно с полицейскими, бегло осмотрев Фуллертона, сразу понял, что тот мертв. Кто-то всадил англичанину под мышку кинжал, да так глубоко, что лезвие пробило сердце. Потрясенные жуткой картиной, болельщики молчали, а Иможен безуспешно облизывала пересохшие губы.

Мак-Клостоу обескураженно поглядел на труп, потом на шотландку и снова – на покойника. Наконец, устав смотреть то на одну, то на другого, он жалобно простонал:

– Подумать только, ведь вы обещали мне, мисс…

Констебль попытался спасти Иможен от собиравшейся над ее головой грозовой тучи.

– Может, нам стоило бы… а, шеф?.. – пробормотал он.

Но Арчибальд заткнул ему рот:

– А вы, Тайлер, вы просто жулик!

– Я?

– Да, вы! У вас хватило цинизма выманить у меня бутылку виски под тем предлогом, что мисс Мак-Картри, дескать, наконец угомонилась! Бессовестный, я вам это еще припомню!

– Но, шеф…

– Молчите! Я никому не позволю издеваться над сержантом Арчибальдом Мак-Клостоу! И предупреждаю любителей дурацких шуток: у них этот номер не пройдет!

Слова полицейского произвели некоторое впечатление на аудиторию. Почувствовав это, сержант немного успокоился и взял себя в руки.

– Это вы кричали, мисс Мак-Картри? – сурово осведомился Мак-Клостоу самым «официальным» тоном.

– Да.

– Почему?

Иможен ошарашенно поглядела на полицейского.

– Как так – почему? Перестаньте задавать идиотские вопросы, Арчи!

Сержант гордо выпрямился:

– Я попросил бы вас, мисс Мак-Картри, во-первых, не мешать мне вести допрос так, как я считаю нужным, а во-вторых, называть меня только сержантом. Ясно?

– Ясно, Арчи.

Мак-Клостоу так неприлично выругался, что доктору Элскотту пришлось призвать его к порядку и напомнить, что сержанту полиции Ее Величества негоже показывать согражданам дурной пример. В ответ Арчибальд буркнул, что, мол, лучше б врач заткнулся и быстренько шел домой писать заключение. Такая грубость глубоко уязвила Элскотта, и он пошел прочь, громко объявив напоследок, что не желает больше иметь ничего общего с дурно воспитанными типами вроде этого чертова сержанта. К огромному удовольствию всех, кто еще оставался на стадионе, Мак-Клостоу окончательно вышел из себя.

– А если я вас арестую?

– Меня? Попробуйте только – и мы поглядим, что из этого выйдет! А для начала имейте в виду: ваш покойник меня больше нисколько не интересует, понятно? Так что, если угодно, можете вскрывать его сами!

– Доктор Элскотт! Приказываю вам…

Но врач, совсем взбеленившись, ответил замечательным по краткости и выразительности словом, которое ни разу не слетало с его уст со времен далекой студенческой юности. Все настолько остолбенели от удивления, что никто, даже Тайлер, не помешал Элскотту уйти с места происшествия. Арчибальд, не зная на ком сорвать злость, накинулся на Иможен:

– Так или иначе, мисс, а вы все еще не ответили на мой вопрос! Почему вы кричали?

Иможен ткнула пальцем в сторону покойника.

– По-вашему, это недостаточно серьезная причина?

– Мое личное мнение тут ни при чем, мисс!.. Вы что, впервые в жизни увидели человека, погибшего насильственной смертью?

– Ну и ну, Арчи! Уж кому бы спрашивать меня об этом, только не вам, а?

Вне себя от ярости, сержант прикусил карандаш и едва не швырнул на землю блокнот. Констебль подошел к изнемогающему от злобы начальству и попытался его успокоить:

– Возьмите себя в руки, шеф!

– Вздумали мне приказывать, Тайлер? Хорошенькое дело! А вас, мисс Мак-Картри, предупреждаю: недолго вам осталось изгаляться над правосудием! Да, знаю, вы уже не раз видели тех, кто умер насильственной смертью, причем – от ваших же рук! Я ничего не забыл, мисс Мак-Картри, потому-то и спрашиваю, чем этот труп отличается от прочих и почему столь привычное зрелище заставило вас взвыть почище любой сирены? Вы что, хотели напугать мирных обывателей? Что ж, я уверен: в округе ближайших двух миль нашлось немало таких, кто, услышав ваш крик, забился от страха в погреб.

– Значит, по-вашему, я выла?

– Вот именно!

– Не хотелось бы лезть в ваши дела, Мак-Клостоу, – вмешался мэр, – но, по-моему (хотя я уверен, что присутствующие здесь джентльмены вполне согласны со мной), вы позволяете себе разговаривать с мисс Мак-Картри самым недопустимым образом! Имейте в виду, она вправе подать на вас жалобу!

Неожиданная поддержка слегка удивила Иможен, но она быстро сориентировалась в ситуации.

– Спасибо, Нэд Биллингс! Но если бы я стала жаловаться, всякий раз, как этот тип с пьяных глаз обращается со мной по-хамски, его бы давным-давно выгнали из полиции. Однако надо быть человечнее, Нэд Биллингс… Во что превратился бы этот несчастный, как не в жалкую развалину? Он и так уже…

Тайлер едва успел вовремя удержать сержанта, чуть не набросившегося на Иможен с кулаками.

– Отпустите меня, Сэмюель! Сейчас же отпустите! Она смеет говорить, будто я пьян!

– А если это не так, – медовым голосом заметила мисс Мак-Картри, – то как же вы могли предстать перед согражданами, и особенно перед дамой, в подобном виде?

Мак-Клостоу, совершенно не понимая, куда она клонит, растерянно пробормотал:

– Я?.. Я?.. По-вашему, у меня непристойный вид?..

– Насколько мне известно, у нас не принято, чтобы полицейский в служебное время появлялся на людях без каски… Или я ошибаюсь?

Этот бессовестный удар ниже пояса окончательно сразил Мак-Клостоу. Арчибальд, смертельно побледнев, прикрыл глаза, и те, кто стоял поближе, видели, как угрожающе напряглись и вспухли вены у него на висках. А Нэд Биллингс и коронер Питер Конвей, бакалейщик Мак-Грю и хозяин «Гордого Горца» Тед Булит во что бы то ни стало хотели с триумфом нести в