– Это ещё кто такие? – спросила мама ужасным голосом.

– Не знаю, – от страха голосом ещё более нахальным, чем обычно, сказала я. – В подземном переходе познакомилась. А что? Ты целыми днями на работе, а вечером идёшь в театр или в гости, а мне даже поговорить не с кем…

Мама долго проветривала и пылесосила квартиру.

А дня через два у меня появился не то чтобы котёнок, а совсем ещё молодая кошка Блэки, похожая на корову – белая в больших чёрных пятнах. Такая славная усатая симпатяга! Мы тут же подружились.

Поняла, выходит, мама, что надо мне домашнее животное завести, пока не поздно.

В булочной я встретила Ерёму и похвасталась кошкой.

– Ерёма, ты гений!

– Да ладно, чего там… – заскромничал он. – Обращайся, если что…

Это было давно…

Ну а теперь-то какое раздолье! В любом подземном переходе стоят музыканты, бренчат на гитарах, на барабанах барабанят, а то и на скрипках с флейтами играют.

Дружочек!!!

Если тебе не разрешают завести меховых домашних животных, то не зевай, зови подземных музыкантов в гости, бери к себе домой, можешь даже сказать родителям, что привёл их к себе навсегда-навсегда. Музыкой заниматься – петь и бренчать с утра до ночи.

Да что музыканты! Вон сколько толпится у метро всяких ребят постарше – лохматых, с банками пива в руках, хохочущих страшными голосами. Твои родители тут же поймут, что по сравнению с этими «чудиками» и пёс, и кот, и жираф с макакой и даже крокодил – сущие пустяки, просто прелесть…

Кстати, Ерёма в конце концов взялся за ум, в институте выучился… Я его вижу довольно часто. Вы все его видите. Он работает теперь ведущим новостей на Первом канале. Который именно? Как фамилия? А вы посмотрите повнимательней. Когда я на него внимательно смотрю, то он тоже на меня внимательно смотрит и так тихо-тихо, чтобы только мне слышно было:

– Хау нау? – Отдыхау!

Ноу, ноу, что такоу?

Кисс ми, мисс ми,

Брандахлыс ми – бац!

Соу сорри, нет ли соли?

Теос деос космодреос – дримз!

Фловер-повер дураковер

И форевер чернышевер – ю!

* * *

Когда я училась в школе, после восьмого класса надо было сдавать экзамены. А кому охота сдавать экзамены? Никому! И поэтому, как только наступила весна и зацвела черёмуха, все в нашем классе тут же стали ломать руки, ноги, выворачивать шеи, разбивать головы, два мальчика сморчками отравились, а одна девочка даже замуж вышла, только чтобы экзамены не сдавать.

Правда, она была второгодница.

Я, конечно, тоже не хотела сдавать экзамены. Особенно по алгебре и геометрии. Мало того, что я ничего не понимала в этих науках. Я ещё очень боялась учительницы. Её звали Джульетта Гамлетовна. Между собой мы называли её Котлета Омлетовна. Она была довольно сердитая. К тому же во рту у неё торчало всего два зуба. Зато железных! А на носу росла большая бородавка с тремя кудрявыми волосами.

Вот учителя по русскому я совсем не боялась. Я хорошо училась по русскому. Только я не любила, когда учитель гладил меня по голове, потому что на руках у него совсем не было пальцев.

Ну, английский – вообще ерунда. Англичанка нас никогда не мучила. У неё была аллергия на школьников. Она входила в класс и начинала чихать до упаду. Когда она падала, мы по очереди делали ей искусственное дыхание. У нас даже специальное расписание дежурств было составлено. Дежурные по искусственному дыханию.

Ну вот. Когда мы с моим одноклассником и лучшим другом Алёшей спохватились, что надо освобождаться от экзаменов, все больницы уже были заняты восьмиклассниками.

И вот однажды в нашем восьмом «А» было собрание. А Алёша, как всегда, спал. И вдруг ему приснилось что-то страшное, он закричал, замахал руками, заехал в ухо Ирке Беликовой, вскочил и говорит:

– Нет!!! Не может Круглов быть командиром класса! Он в детстве котят мучил, я с ним в одном детском саду был, я знаю. И вообще! Вот вы, Котлета Омлетовна! Разве может наш советский учитель иметь во рту всего два зуба, да и то железных?!

У учительницы алгебры-геометрии даже бородавка на носу позеленела.

Я ему шепчу:

– Ты что, Алексей, свихнулся?

А он мне:

– Папа сказал – если всем правду говорить, в сумасшедший дом посадят, экзамены сдавать не надо!

Тем временем учительница приосанилась и говорит:

– Вот, Алексей, если ты такой храбрый и мужественный, всем правду говоришь, ты и будешь командиром класса. Сдавай хорошо экзамены, ты теперь для всех пример.

Ха-ха-ха.

И вдруг учительница меня спрашивает:

– А что это ты там всё пишешь?

Я говорю:

– Стихи. О любви. Посвящённые учителю биологии. Не верите? Вот.

И прочла стихи:

– Поскорей мне расскажи,

Как размножаются ежи…

У учительницы чуть два железных зуба не вывалились.

– Это же сумасшедшая девчонка! – завопила она. – На собрании класса писать такие неприличные стихи! Про учителя биологии! Да тебя просто в сумасшедший дом упрятать надо! Ну-ка немедленно к директору!

И повела меня к директору.

А директор у нас был очень хороший. Только очень маленького роста, прямо как гномик. Ну серьёзно – с кошку величиной. И чтобы наябедничать ему, как я плохо себя веду, учительнице пришлось взять его на руки.

Вот держит она директора на руках и говорит:

– Евгений Николаевич, она на собрании класса стихи про любовь пишет. Давайте отправим её в сумасшедший дом.

А директор добрым голосом говорит:

– Про любовь – это хорошо. Значит, нормальная, здоровая девочка. Не надо её в сумасшедший дом. Вы, Джульетта Гамлетовна, всегда ко мне со всякой ерундой. Давайте-ка вот я лучше вас поцелую.

Я же говорю, что директор школы у нас хороший был. Обожал целоваться. Это специально для него на лестницах, в коридорах и туалетах низко-низко (чтобы он, маленький, прочитать мог) висели таблички: «ЦЕЛОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!»

* * *