— Можно. Не помешало бы отвлечься, — радостно соглашаясь, ответил Денис.

В спортбаре было многолюдно, уже с семи часов вечера ценители футбола тянулись сюда расслабиться, посмотреть спортивные трансляции на большом экране. Основными посетителями являлись выгнанные женами из дома на время матчей мужья, чтоб не занимали гостиную и вдоволь могли выругаться и напиться пива. Публика была культурная, бар больше напоминал домашнее застолье и был выбором капитана Колесникова. Отчаянные болельщики бурно радовались ударам, комментировали тренерскую тактику, эмоционально высказывались о каждой упущенной возможности забить гол.

— С майором Мухиным будь начеку. Не ведись на его провокации и не встревай с ним в спор, — опрокидывая рюмку коньяка, сказал Макс.

Денис кивнул.

— Твоя вторая половина не обидится на меня, что я затащил тебя после работы в бар? — спросил Максим, меняя тему разговора.

— Она уехала к матери на пару дней, так что нет.

— Когда я смогу напиться на вашей свадьбе?

— Планировали отыграть следующим летом. А ты? — отхлебнув глоток пива, произнес Денис. — С женщинами у тебя проблем нет, стоит только тебе пустить в ход обаяние, и они у твоих ног.

— Как говорила моя бывшая, я женат на работе, — Макс прочел немой вопрос в глазах Дениса, который не решался спросить вслух. — Я не уделял ей должного внимания, она заслуживала большего, вот почему мы расстались.

Максиму и Денису было комфортно в компании друг с другом. Они вели беседу по душам, смеялись, вспоминая забавные истории из жизни.

Вернувшись домой, майор Медведев окинул взглядом свою холостяцкую берлогу. Он снимал эту однокомнатную квартиру уже два года, с тех пор как развелся. Вся его жизнь разделялась на непродолжительный сон, еду и работу. Когда он оставался наедине самим с собой, его не покидали мысли: «Уцелел ли бы их брак, будь у них ребенок?» Это был бурный роман, их корабль под названием семья плыл по волнам около десяти лет. Врачи разводили руками, утверждая, что они оба здоровы и явных причин не стать родителями каждому по отдельности у них нет. Ссылаясь на партнерскую несовместимость, надежды завести общего ребенка угасали с каждым годом. Он сам был свидетелем, как часто рушились семьи полицейских, отдающих себя полностью работе. Но по-другому Макс не мог: он любил свое дело и отдавался целиком. Постоянные претензии жены и обвинения в дефиците внимания к ней дали трещину в их отношениях. Пробоины усиливались, они бились о скалы, изменяли друг другу, и в какой-то момент корабль пошел ко дну. Жена объявила, что беременна от другого. Он оставил ее на причале с новым избранником и их ребенком, отдав ей все имущество. А сам до сих пор качается по волнам в одинокой лодке, лишь иногда заплывая в порты для удовлетворения физических потребностей.

9. Калина красная

Незначительная авария двух легковых машин частично перекрыла движение по трассе. Следователи Медведев и Колесников медленно волочились в дорожных пробках. До работы оставалась пара километров пути, когда раздался звонок сотового Максима.

— Майор, в отделение пришла женщина с чистосердечным признанием. Майор Мухин сейчас ее допрашивает, — тихо проговорила лейтенант Осипова.

— Потенциальная убийца или самозванка?

— Дама немного не в себе. Мухин действует не по протоколу, — опускаясь до шепота, продолжала Осипова. — Мне не импонируют его методы допроса, если вы не поторопитесь, он ей сошьет дело.

В следственном комитете майора Мухина не любили. Он был как священное животное, которое трогать было нельзя. Какая значимая фигура за ним стояла, было неизвестно, ходили разные слухи. Кто-то ссылался, что он имел покровительство в самой администрации президента либо отношение к ФСБ. Его неоднозначные выходки сходили ему с рук. Приходило мириться с таким положением дел, поэтому ему редко кто возражал, боясь нажить себе проблемы на одно место.

Майор Мухин был сильно удивлен появлению Медведева, когда тот неожиданно зашел в допросную комнату, представился и сел рядом.

— А теперь расскажите все мне, — сказал Медведев, окидывая взглядом женщину, сидящую напротив.

Дама была во всем черном, что подчеркивало ее хрупкий тонкий стан. Бледный цвет кожи оттеняли черные, собранные в низкий пучок волосы. Прямая осанка, высоко поднятый подбородок придавали уверенность. Не совсем умелый, яркий макияж подчеркивал зрелость женщины. Руки были облачены в изящные гипюровые прозрачные перчатки, она активно жестикулировала при разговоре, выставляя их напоказ. Весь внешний вид говорил, что перед ним эксцентричная натура. Создавалось впечатление, что особа собралась на вечерний променад, а не на дачу показаний.

— Я уже все рассказала вот этому полисмену. Красная я. А вы здесь главный, да?! — заигрывающим тоном сказала дама.

— Да, можно так сказать. Главный, — Медведев, выделяя интонацией последнее слово, строго посмотрел на Мухина, указывая ему на дверь.

— Красная. Я сама пришла дать чистосердечное признание, зафиксируйте это у себя там.

— Для начала представьтесь, — сказал майор и включил запись на диктофоне.

— Красная я. Это я убила их, арестуйте меня.

— Как вас зовут полностью, сколько лет, где проживаете, чем занимаетесь?

— Галина Красная, пятьдесят пять лет, проживаю по адресу Чертановская, дом двадцать семь. Я балерина, работала в Большом театре. Сейчас нет. Знаете, балетные рано уходят на пенсию.

— Вы были знакомы с убитыми?

— Да, я их знала. Это я убила Марию и эту… как ее? — щелкая пальцами, вспоминая, произнесла дама. — Наталью Соколову тоже я.

— Зачем и за что вы их убили? Какой ваш мотив?

— Я живу в соседнем подъезде. Мне Мария никогда не нравилась, хамка и грубиянка. Она мне завидовала. Обсуждала меня за спиной, я слышала. Я в Мариинке тоже выступала, доводилось с очень известными людьми работать. Мы с труппой часто гастролировали. А она кто? — женщина резко повернула голову в сторону и плюнула. — Меня, солистку Большого театра, бомжихой называла. Я не бомж, у меня квартира есть. Да, по помойкам иногда прохожусь. Подумаешь, цаца. Люди чего только не выбрасывают, совершенно новые, хорошие вещи, я просто практичная. Я посвятила себя искусству, у меня нет детей. Если я одинокая, то не значит, что за меня некому постоять. Да я сама могу за себя постоять.

— Вы хотите сказать, что испытывали к ней личную неприязнь?

— Да, точно заметили, личную неприязнь.

— А вторую жертву? Ее за что убили?

— Как ее… Наталью тоже я. Тоже личная неприязнь, тоже гадина была.

— Я понял, что с Марией Образцовой вы были соседки. Наталья Соколова жила в другом районе города, откуда вы ее знаете?

— Я не помню точно, когда и при каких обстоятельствах мы познакомились… Она ходила на мои выступления, это точно.

— Где она