томились чувства, что он упускает время. Что ему нужно очень многое ещё сделать, чтобы вернуть друга к людям. Но для этого нужно находиться в лаборатории, а не здесь. Отсюда ничего не добьёшься. Наверное, это и была истинная причина, почему он позвонил профессору, а не родителям. Желание позвонить Громову было чисто интуитивным, и сейчас Борька боролся с сомнением, а не зря ли он это сделал? Евгений Петрович выслушал всё без эмоций, впрочем, он всегда всё выслушивал, не проявляя особых чувств, по крайней мере, внешне. И в конце разговора ледяным тоном спросил:

– У тебя всё?

Вот так вот просто "у тебя всё?"… Боря, конечно, тут же раскаялся в своей затее с этим проклятым звонком профессору и, естественно, ничего не оставалось ответить, кроме как:

– Всё, Евгений Петрович.

И он даже не стал продолжать беседу, не уточнил, как обычно это бывает, что сможет ли профессор ему помочь и тому подобное. На этом Громов тем же ледяным голосом ответил:

– Я тебя понял, до свидания, Боря.

И даже ничего не пообещал, не ободрил. Повесил трубку. Эх, плохо Боря его знает. А ведь уже почти десять лет с ним знаком!

Во второй половине дня Бориса снова вызвали на допрос. На этот раз в кабинете, кроме следователя, был еще один человек.

– Согласно закону, вам назначается адвокат, – бодро сообщил следователь.

Поскольку в Борькиной голове было очень мало сведений о разных законах, в ответ он просто кивнул, мол надо, так надо. Он даже порадовался, что на этот раз следователь, может, будет более адекватен. Защитник же должен защищать, а значит будет на Борькиной стороне.

Адвокат поздоровался, представился. Но Борьке не запомнились ни фамилия, ни имя. То ли Зарубин, то ли Подрубин. Впрочем, имя следователя тоже не запомнилось. Он по привычке списал это на свою, обычную за последнее время, рассеянность. И переспрашивать не стал.

Следователь начал допрос. Он задавал вопросы уже по делу.

– Итак, вы поехали на охоту вдвоем с другом, неким Волковым Василием Александровичем. Потом у вас что-то произошло, возможно ссора, и вы забрали его ружье, документы, одежду и уехали. Верно?

– Никакой ссоры не было, просто… – начал свой ответ Борька.

– Отвечайте на вопрос, – остановил следователь. – В рассуждения вдаваться не нужно. Ответьте, вы уехали вдвоем, вернулись один с чужим оружием. Так?

– Да. Но… – ответил Борька, но следователь его снова прервал следующим вопросом.

– Когда вы были на охоте, к вам кто-нибудь подходил? Или вы были одни?

– Никого не было. Ну, конечно, рядом и другие постреливали… – но следователь опять не дал договорить.

"Да что ж такое!" – возмущенно подумал Борька, но виду не подал. Следователь ему уже не просто не нравился, он его уже сильно раздражал. Борьке хотелось ответить колкостью, но благоразумие сдерживало.

– Почему вы возвращались один?

– Потому что мой друг в результате моих опытов исчез. Точнее, я думаю, что он трансформировался в гуся. И…

– Достаточно! – в голосе следователя начинало проскальзывать утреннее раздражение и злость. – Свои догадки оставьте при себе. Догадки не ваш конек. А вам бы лучше рассказать, как все произошло на самом деле. При этом ничего не утаивая и не выдумывая. Выдумывать сказки у вас еще будет время. Сокамерникам они понравятся.

Адвокат улыбнулся. И Боря заметил. Наверное, со стороны это, действительно, выглядело смешной шуткой. Но он же должен защищать, а ведет себя, как посторонний. Впрочем, криминальных фильмов Борька не смотрел, детективной литературой про полицейских и преступников тоже не интересовался. Может, так и должно быть. Может, адвокат не имеет права вмешиваться в допрос.

– Ну, что вы опять начали ломать комедию? Признавайтесь, где Волков Василий Александрович?

– Я не знаю, – честно ответил Борька. Ему уже начинала надоедать эта карусель одних и тех же вопросов. – Почему вы считаете, что я говорю неправду? Почему вы мне не верите? Вы же, наверняка, видели все вещи, которые были со мной! Там есть и лазер, с помощью которого я делал опыт. Там и записная книжка, в ней все написано, как и что я делал!

– Ну-ну, спокойнее, молодой человек, – сказал следователь, поднимая свое грузное тело со стула. Пиджак на этот раз был застегнут на животе. Шансов оторваться у пуговиц не было никаких. Он продолжил: – Отсюда вы прямиком направитесь в следственный изолятор. А там уже не будут с вами церемониться как здесь. Поэтому, рекомендую признаться во всем сразу. Честно признаетесь – уменьшите срок. Суд это оценит.

– В чем признаваться? – это вопрос был адресован адвокату, который молчаливо сидел и иногда согласно кивал в такт речам следователя.

Адвокат продолжал кивать, но тут до него дошло, что вопрос задали ему. Он встрепенулся и, запинаясь, ответил:

– Отвечайте, отвечайте. Нужно все рассказать. Здесь все хотят вам только добра. Не думайте, что вас запугивают. Нет! Ни в коем случае! Вам самому нужно как можно быстрее помочь следствию. Если вы ни в чем не виноваты, следствие непременно это выяснит. Рассказывайте.

"До чего же у него слащавый голосок", – брезгливо подумал Боря и в душе махнул на него рукой. А вслух сказал:

– А почему вы мне поверили, что я ездил на охоту вдвоем с другом? Почему поверили, что, допустим, мы не ездили большой компанией? Почему?

– Улики против вас. И ваше первое признание очень ровно накладывается на найденные при обыске вещи в машине, – тут же нашелся следователь. – А сказка про превращение – это вымысел. Может быть, вы и занимаетесь чем-то там научным. Но сами же понимаете, что можно все, что угодно допустить, но только не это. Потому что этим проще всего прикрыться, пытаясь замять преступление.

– Ну так выясняйте дальше. Проводите расследования, изучайте мои записи. Кстати, а вы попытались найти моего друга? Может я настолько все придумал, что и друг-то мой тут совершенно ни причем, а машину я у него угнал. А? Какого предположение? Нравится?

– Довольно! – грубо прервал следователь. – Что нам делать, мы разберемся без вас. Подумайте лучше о своем благополучии.

Он закончил писать протокол и пододвинул его Борьке:

– Ознакомьтесь, распишитесь!

Борька взял протокол, пробежал глазами наискосок. Да что он тут понимает в этих бумагах? Уже хотел поставить подпись, но вспомнил про адвоката, как хорошо, что ему его назначили, избавит от лишних бумаг. Он протянул исписанные листы. Адвокат взял с неохотой. По крайней мере, так показалось Борьке. И быстро просмотрел их. Причем, некоторые он даже не открывал полностью, а как будто пересчитал их. Вернул назад Боре с словами:

– Все в порядке,