– Ну, по вашим рожам вижу, что удачно, рассказывайте теперь вы свои байки.

– Да, Петрович, удачно. И автомат забрали, – Гусаров весело помахал «ПП-110», – и харчами разжились, и лекарств в стоматологическом университете прихватили кой-каких.

– Но-но-но-но-но-но. Ты мне, Гусаров, смотри, чтоб без наркоты.

– Да не боись, у-шеф. Все будет как надо – опись, про́токол, сдал-принял, отпечатки пальцев, – закосил под актера Папанова Гусаров.

– А харчи откуда?

– Понимаешь, Петрович, эти гаишники бывшие то ли водку жрут все время, то ли совсем хреново им, только мышей совсем не ловят. Поначалу всех дикарей своими стволами распугали, а теперь затихарились совсем чего-то. Вот и получается, ни они, ни дикари по округе не шарятся, и харчи чистые в подвальчиках кое-где еще надыбать можно.

– Слушай, Евгеньич, – напарник Гусарова подмигнул Скворцову, – а по адресу твоему мы, кроме ствола, еще и жмурика нашли не первой свежести и с дырявой черепушкой.

– Это не ты случайно завалил его, академик? – хихикнул Гусаров. – Гляди, тихий такой, а туда же.

Скворцов побледнел. Значит, после него на Делегатской еще кто-то был и этого «кого-то», может быть, приняли за него и проломили голову.

– Когда пойдем? – Он встал, отодвинув пустую кружку.

– Ну, пока иди, собирайся, а через часик Гусаров вон к тебе подойдет. – Петрович дунул в очередную «беломорину».

– А «Беломора» нет, Петрович. Остались сигареты «Друг», – Гусаров заржал, протягивая начальнику блок сигарет «Капитан Блек».

– Екалэмэнэ, наслушаются фильмов и сыплют афоризмами. – Петрович поморщился, нюхая сигарету из распечатанной пачки. – А что, когда Севастьянов – наша ходячая фильмотека, тебе «Рэмбо» перескажет, пойдешь гаишников с двух рук мочить? Учти, у нас стока патронов нету. И вообще, что я с этой шоколадной гадостью делать буду? Ты б, Гусаров, еще бабских, тонких, притащил.

– Приспичит, Петрович, и солому курить будешь…

– Петрович, – в дежурку вошел один из его замов, – там к тебе из группы быстрого реагирования (ГБР) с «Полянки» пришли. Я их к тебе в кабинет отвел.

– Здравствуйте, здравствуйте, – Петрович был рад гэбээровцам – уж очень они помогли шугануть гаишников, когда те совсем было перекрыли кислород всем обитателям «Цветного бульвара», «Менделеевской», «Новослободской», «Трубной», «Достоевской» и «Площади Суворова».

– Разрешите представиться, – крепко сбитый, смуглый спецназовец протянул руку, – майор ГБР Виктор Борисович Соколов.

Уже скрылась за горизонтом последняя дымящаяся крыша разоренного Асанова. Волохов в задумчивости глядел на дорогу. Даже если им удастся добыть солярки, с той скоростью, с которой они продвигались, в Москве их караван появится, самое раннее, через месяц. А ведь задача была поставлена, самое позднее – первого октября прибыть на место и следовать инструкциям подполковника Брунькова, который молчал как партизан и на все вопросы «что дальше?» отвечал: «Потом узнаешь».

Он был уверен, что Катя с Еленой Сергеевной успели добраться до метро, но вот что там дальше? Дела в Москве творились непонятные. Еще до того, как накрылась связь, стало известно, что самолет с президентом, вылетающий из Сочи, уничтожен, а министр обороны отрезан на Дальнем Востоке, и всю ответственность за обороноспособность страны взял на себя начальник Генштаба. Затем из Раменок поступила туманная информация о том, что бразды управления выжившими взял в свои руки премьер-министр Сладков. В ответ на вопрос о характере и масштабах разрушений в Москве, об управляемости округами, о состоянии в стране вообще передавалось что-то вроде «выясняется», «над этим вопросом работают», и все в том же духе. После анализа сеансов радиосвязи с округами по всей стране стало ясно, что она представляет собой шахматную доску, с черными «клетками» изуродованных взрывами областей и белыми – мест, где не было стратегических объектов или куда не упали сбитые где-то раньше боеголовки баллистических ракет с мегатоннами смерти. Но ЭМИ, похоже, накрыл всю территорию от Калининграда до Находки. Ни одна наземная радиостанция не отвечала. Работали только малочисленные подземные.

Через две недели, под невнятные объяснения из Раменок об «экономии энергии», не вышел на связь бункер с командным комплексом РВСН[16]в Одинцово-10, а на следующий день пропала связь и с КП ЦУП военно-космичесими силами в Голицыно-2.

Но Волохов подозревал, что вовсе не это было главной причиной их экспедиции.

– С одной стороны, ты мне нужен здесь, – генерал-майор Подомацкий задумчиво смотрел на карту, – сам понимаешь, работы у нас будет много. Нужно восполнить запасы топлива, взять под контроль комбинаты «Росрезерва», определиться с ближайшими в/ч – уж больно много там серьезных вещей на складах. Попади это в руки знающим людям, – Подомацкий откинулся на спинку кожаного кресла, – и у нас будут бо-о-ольшие проблемы с восстановлением порядка.

В кабинете командующего Убежищем повисла гнетущая тишина, разбавленная тиканьем доисторических настенных часов, которые перестали выпускать задолго до начала строительства первой очереди этого Убежища.

«Нумизмат» или, как его там, «антиквар» наш генерал», – пронеслись в голове у Волохова несоответствующие серьезности момента мысли.

– То, что предстоит сделать тебе и твоим ребятам, майор, – слова Подомацкого вернули его к реальности, – одним словом, без этого вся наша возня здесь потеряет всякий смысл.

Генерал-майор опять подошел к карте и, нажав что-то на панели пульта, стал вычерчивать лазерной указкой маршрут на цветном полотне выехавшей карты европейской части России.

– Если все пройдет удачно, в Москве будете восемнадцатого-двадцатого. Крайний срок – первое октября, – Подомацкий, подойдя к столу, поднял трубку внутренней связи.

– Ну вот, транспорт готов, – и уже неожиданно мягко, каким-то потеплевшим тоном: – Понимаешь, Костя, все, кто вернется, выполнив задание, да и кто не вернется, мое мнение, достойны Героя России. Ну, давай. Полтора часа на сборы. Удачи.

– Герой, герой, – Волохов поправил бронешлем. Когда он шел на прием к Подомацкому, был готов минимум к неделе «губы», держа в уме тот звонок по мобильному Кате, от внешних ворот шахты грузового лифта авиационного ангара. Он тогда в нарушение всех инструкций и устава, узнав об УДАРЕ, бросился звонить жене. Подомацкому это, конечно, было известно. Не зря, провожая его, генерал-майор сказал: «Знаю, твоя жена в Москве и жива. Еще и поэтому едешь именно ты…» И вот теперь он – командир группы дальней разведки, майор Волохов, наматывает на гусеницы километры башкирских дорог, поднимая клубы радиоактивной пыли.

Уфу они обошли с юга, слишком высок там был уровень, но уже при въезде в Асаново радиация была более-менее в норме. Вот только само Асаново… Здесь, видимо, хорошо укрепились. Но штурмовавшие их, скорее всего те самые «знающие люди», применили те самые «серьезные вещи». Дымящиеся останки южной окраины Асаново, которые словно потоптал огнедышащий дракон «Смерча»[17], обдали жаром высунувшихся посмотреть на это разведчиков. А на месте базы по ремонту сельхозтехники, где Волохов рассчитывал раздобыть хоть немного горючки, они обнаружили лишь горы перемолотого бетона и кирпича. Здесь наверняка находился основной опорный пункт обороняющихся.