— Ну, а почему нет? Колонистов вербуют обе стороны, это дешевле, чем доставлять персонал из глубины планетных секторов.

Они помолчали. Штоллер все так же расслабленно потягивал душистый напиток, а Джек с Хиршем напряженно обрабатывали полученную информацию.

С одной стороны — ничего нового, когда-то они воевали против Шойбле, а теперь он их верный боевой товарищ. То же самое и здесь. Ну почти.

— Ну, значит, мы к ним подкатим, да? — снова уточнил Хирш.

— Подкатите.

— Что нам нужно знать? Сколько это стоит и нужно ли их угостить?

— Можно угостить, но и это необязательно. Знакомство с вами для них как выигрыш в лотерею.

— Это все?

— Не все. Следите за оружием, они могу спереть пистолет, но не из злого умысла, а просто как сувенир — напоминание о вашей встрече.

— Понятно, — кивнул Хирш, одергивая куртку.

Ну что, Джек, пошли?

Когда Джек с лейтенантом Хиршем подошли к танцевальной площадке, извивавшиеся в танце савоярки обратили на них внимание и, придерживая подолы широких юбок, пошли навстречу чужакам.

— Это такучи, Броя, — сказала одна из них, останавливаясь неподалеку от военных, но не слишком далеко.

— Такучи… — повторила вторая савоярка и вздохнула, натолкнувшись на неодобрительный взгляд сидевшего за стойкой савояра.

Музыка продолжала играть, посетители потягивали напитки, расслабленно поглядывали по сторонам — многие пришли сюда после смены в шахте.

— Девушки, а мы можем угостить вас пивом? — спросил Хирш, подойдя к савояркам. Джек остался позади, зная, что рядом с высоким Хиршем смотрится не слишком выигрышно. Впрочем, савоярок это не очень беспокоило, они были рады любому вниманию.

— Конечно, угостите нас, господа военные! — сказала одна из них, и женщины обменялись заговорщическими взглядами. — Только пиво есть и наверху — там, в комнатах.

— А… — кивнул Хирш. — Ну, тогда пойдемте туда. Пойдем, Джек?

— Его так зовут? — спросила одна из савоярок и шагнула к Джеку.

— Да, это мое имя, — улыбнулся тот. — А у вас очень красивый платок.

— Спасибо, я сама вышивала, — сказала савоярка, подходя к Джеку вплотную, так что он точно определил — она не выше его ростом, и это было хорошо.

Савоярки взяли ситуацию в свои руки и повели гостей к лестнице, не стесняясь взглядов местной публики. Особенно неодобрительно смотрел на них один из савояров, сидевший в одиночестве, — Джек это заметил.

Уже поднимаясь по лестнице, он посмотрел на Штоллера, тот выглядел спокойным, значит, пока все проходило в рамках здешних традиций.

На втором этаже были тесные номера для свиданий, такие Джек не раз видел в небольших провинциальных гостиницах. Двуспальная кровать, высокий шкаф с поцарапанной крышкой, за которой оказался бар.

Из других удобств — душ с серым застиранным полотенцем и какой-то совсем детский унитаз.

Хирш со своей знакомой оказались в соседнем номере и обошлись без прелюдий. Стены здесь были очень тонкие, поэтому шум из соседнего номера заменил прелюдию для Джека и его знакомой.

Она была очень хороша, внимательна и доброжелательна, словно ее целью было не получить на час молодого любовника, а чему-то его научить. Когда все уже случилось, она еще долго лежала рядом и смотрела на Джека. Может, он что-то сделал не так? Что-то несовместимое с традициями?

— Я вот что у тебя спросить хотел, — начал он, чтобы разрядить эту неловкую ситуацию. — Этот мужчина, который так сердито на тебя смотрел… Ты это заметила?

Савоярка улыбнулась и, придвинувшись к Джеку, обняла его.

— Это мой муж.

— Муж?! — едва не подпрыгнул Джек, слегка озадачив свою знакомую.

— Почему ты так удивился?

— Я… просто уточнил. Он, что же, разрешает тебе вот так просто встречаться с другими мужчинами? У вас свободные отношения?

— У нас обыкновенные отношения, — в свою очередь удивилась она. — По документам он муж, но уже не муж. Мы даже не живем вместе с тех пор, как уехали дети.

— У вас еще и дети есть? — снова поразился Джек, опять удивляя этим савоярку. Она даже прикрылась одеялом, чтобы как-то разобраться в происходящем.

— А почему у нас не может быть детей? — решилась спросить она.

— Нет, ты не поняла, у вас, конечно же, могут быть дети, но… что же произошло потом?

— Ничего. Дети уехали, потому что стали взрослыми и больше мы с мужем не обязаны жить вместе.

— Слушай, а как тебя зовут? А то мы как-то не успели познакомиться…

— Можешь звать меня Мила.

— Очень приятно, Мила, а ничего если…

— Что?

— В вашей традиции можно узнавать возраст женщины?

— А почему нельзя? — спросила Мила, кладя под одеялом руку ему на живот.

— Тебе сколько лет и сколько лет твоим детям?

— Мне тридцать шесть. Детям восемнадцать, девятнадцать и двадцать. Два сына учатся в Лермане, здесь у нас нет для этого никаких условий. А дочка замужем, у нее уже двое детей.

— То есть ты уже бабушка? — спросил Джек, не подумав, и ужаснулся, ожидая реакции Милы, но та как-то странно пожала плечами, а потом ответила:

— Я даже не знаю, я этих внуков ни разу не видела.

— А почему?

— Что почему?

— Почему не видела?

— А зачем мне?

За стеной снова начался характерный шум, и рука Милы плавно скользнула по животу Джека. Разговаривать дольше было бессмысленно, внизу их ждал Штоллер, и следовало отдать должное красоте Милы.

Прежде чем снова сесть в броневик, Джек с Хиршем остановились подышать, а Штоллер обошел машину кругом, постукивая ботинком по колесам.

— Все, садитесь! — сказал он, отключая блокировку дверей, и Джек с Хиршем забрались внутрь.

— Ну и что? — спросил Штоллер, заводя двигатель.

— Что? — в тон ему спросил Джек.

— Вам понравилось?

— А разве это могло не понравиться? — улыбаясь во весь рот, осведомился Хирш. — Мне непонятны ваши проблемы, Штоллер.

— Наши означает савояров? — спросил капрал, разворачиваясь на парковке и стараясь не задеть стоящие там мотороллеры.

— Вот именно.

— У всякого народа свои повадки. Сейчас поедем немного прогуляться.

— Что значит прогуляться?

— Вон в тот проулок заедем.

— А почему именно туда?