«В прошлой статье я рассказывал вам об ограблении агентства недвижимости «Домовенок» и предсказывал, что за этим незначительным с виду событием последуют другие преступления, так или иначе связанные с переделом рынка коммерческой недвижимости. Конечно, мне хотелось бы, чтобы этот прогноз не подтвердился – меня, как я думаю, и всех вас, дорогие читатели, искренне огорчает, когда наш город называют «криминальной столицей России».

Но пока события развиваются именно по моему сценарию, точнее, по тому сценарию, который кажется мне наиболее вероятным.

Снова произошло событие, на первый взгляд, совершенно незначительное и не имеющее отношения к теме моей предыдущей статьи.

В сводке несчастных случаев по городу промелькнуло сообщение о том, что некая Алевтина Ивановна Фадеева, одинокая женщина, проживавшая в квартире на улице Стахановцев, задремала в ванне, захлебнулась и умерла.

Слов нет, засыпать в ванне – это опасно, особенно для одиноких пожилых людей, но так же как в случае с ограблением «Домовенка», у этого события есть и второе дно, и если внимательно разобраться в деталях дела, можно обнаружить много неожиданного.

Как нам удалось установить, Алевтина Ивановна Фадеева, так неожиданно и трагично ушедшая из жизни, была сотрудником КУГИ, причем работала в отделе нежилого фонда, то есть коммерческой недвижимости. Той самой коммерческой недвижимости, о которой мы говорили в предыдущей статье и на рынке которой ожидается серьезный передел сфер влияния.

Случайность, скажете вы? Не много ли случайностей в этом деле? Только что совершенно случайно в агентстве недвижимости похищен компьютер, содержавший серьезную информацию, связанную с торговлей коммерческой недвижимостью, и буквально через несколько дней тоже совершенно случайно тонет в собственной ванне сотрудница соответствующего отдела КУГИ. Какие удобные случайности!

Не логичнее ли предположить одно из двух: либо покойная Алевтина Ивановна была связана с агентством «Домовенок» и ее устранили конкуренты, старающиеся расчистить поле деятельности, либо в компьютере «Домовенка» обнаружились сведения о том, что Фадеева обманывала собственное начальство, прокручивала левые, несанкционированные сделки, и ее устранили за такую самодеятельность.

Так или иначе, обе эти версии кажутся мне более вероятными, чем банальный несчастный случай, на котором настаивает полиция, чтобы не брать на себя очередного «глухаря» – безнадежное нераскрываемое дело.

Так или иначе, боюсь, мне придется еще не раз выступать на страницах нашей газеты со статьями на эту тему, потому что «дело «Домовенка» не закончено, у него будет продолжение, и, боюсь, продолжение это будет еще более криминальным.

Первый труп уже появился в этом деле, первый – но, боюсь, не последний».

Я поставила последнюю точку и подписалась, как и в прошлый раз – «Александр Кречетов».

Утром в понедельник я вошла в кабинет Гюрзы и с невинным видом положила статью перед ней на стол. Она в это время разговаривала сразу по двум телефонам – точнее, трубку одного телефона прижимала левым плечом и выслушивала чей-то взволнованный монолог, до того громкий, что даже мне было слышно нечленораздельное темпераментное бульканье, а по другому телефону она пыталась куда-то безуспешно дозвониться.

Тот, кто булькал в ее левое ухо, был так возбужден, что не нуждался в собеседнике, и Гюрза только время от времени повторяла «Ага», чтобы у него не сложилось впечатление, что он говорит в пустоту. В действительности, Анфиса его не слушала и сразу впилась глазами в мою статью.

Пробежав взглядом по строчкам, она позеленела и подняла на меня глаза, которые абсолютно точно доказывали справедливость присвоенного ей прозвища.

Издав негромкое угрожающее шипение, Гюрза положила правую телефонную трубку, на левом аппарате выключила звук, чтобы ее разговорчивый собеседник не услышал грядущую бурю, и со вкусом заорала:

– По тебе биржа труда плачет! Если тебе работа не нужна – так и скажи! Ты прошлый раз уже протолкнула статью обманом, что же, думаешь, такое еще раз повторится? Завтра же безработной будешь! Откуда ты только выкапываешь весь этот бред?

– У меня есть источник информации, – вставила я дежурную фразу, пока начальница набирала в грудь воздуха для следующей реплики.

– Чушь собачья, а не информация! – взвизгнула Анфиса и за неимением других аргументов схватила мою статью и изорвала ее на мелкие клочки.

Я пожала плечами: естественно, статья была у меня в компьютере, и еще раз напечатать ее не составит особого труда. Другое дело, что в номер Гюрза ее теперь точно не пропустит, так что, похоже, мои труды пропали зря.

– Мне еще нагорит за тебя! – снова завелась Анфиса. – Главному твоя ахинея пока на глаза не попалась, а попадется – мало не покажется!

Я хотела ей сказать, что, если уж Главный мою статью не читал – так о чем вообще идет речь и зачем так разоряться, но вовремя сдержалась и прикусила язык, а то Гюрзу, наверное, от такой наглости хватит инфаркт. Но она и без того продолжала бесноваться:

– Что ты вообще лезешь не в свое дело? Тебе разрешают писать обзоры книжных и музыкальных новинок – вот и занимайся этим! Серьезная журналистика – это не для тебя! Откуда ты вообще раскопала всю свою чепуху?

– У меня есть источник информации, – тупо повторила я, как испорченная граммофонная пластинка.

В конце концов, если Анфиса повторяется – почему мне нельзя?

Некоторое время мы смотрели друг на друга с плохо скрытой ненавистью, наконец, Гюрза вспомнила про булькающий телефон, прижала его левым плечом к уху, включила звук и произнесла очередное «Ага», указав мне рукой на дверь кабинета и одарив напоследок настолько выразительным взглядом, что я, закрыв за собой дверь, проверила, не прожег ли этот взгляд дырку на любимом оранжевом свитере.

В результате этой аудиенции я вернулась на прежние позиции: что бы там ни говорил многомудрый Петр Ильич, в большую журналистику мне не пробиться, меня туда просто не допустят, несмотря на все его хитрые домашние заготовки.

– Сашенция! – подскочил Мишка Котенкин. – Может, объяснишь, что с тобой в последнее время происходит?

– Ты еще будешь лезть, – прошипела я не хуже Гюрзы, но тут же устыдилась – Мишка всегда ко мне хорошо относился, незачем срывать на нем злость.

– Сашенька, детка, скушай тортика, – вступил Кап Капыч, – я вот тут на выходных испек. Сладкое снимает стресс.

Он так трогательно суетился вокруг, что мне стало стыдно, тем более когда вспомнила, что эротический рассказ ему я так и не написала.

– Извини, Петя, – вздохнула я, – ну сил нет больше писать эту дрянь! Вот статью хоть из себя вымучила.

– Все ясно! – громко сформулировал Мишка. – У Сашки мания величия, и от этого – творческий кризис!

– Тише ты, – шикнула я, – не хватало еще, чтобы Гюрза в кабинете услыхала! И так разорялась там и с работы грозилась меня уволить!