По правде сказать, он разозлился. Появилась даже спасительная коварная мысль: сейчас дождаться их и приказным тоном сказать, что встреча переносится на завтра, так надо. Но уже в следующий миг Денис понял, что эта мысль не спасительная и даже не коварная, она просто подленькая.

– Ты тут? – послышался сзади голос, от которого сладко ёкнуло внутри. Денис обернулся; к нему шла Настя, которую в зале с извинениями было перехватил Гришка. Но сейчас она снова была одна – казачата, наверное, засели в клубе с пионерами. – Я слышу по дыханию.

Денис быстро – но так, чтобы не оскорбить, не задеть – взял её за руку, помог сесть на перила (опять ёкнуло, теперь уже сердце – когда он подхватывал девушку, сам прислонился рядом к стене.

– Наши там, внутри, буянят, – сообщила Настя. – Тебя поздравить можно: юнармейцы у нас давно есть, а теперь, похоже, и пионеры будут.

Денис воспрянул.

– Серьёзно?!

– Наши мальчишки, если что говорят – всегда серьёзно, иначе помалкивают, – с явной гордостью за «наших мальчишек» отчеканила Настя. – Ромка с Гришкой всю дорогу спорили, Ромка сказал: «На месте и посмотрим!» – а раз остались и говорят, значит – решено.

– Ну это просто замечательно! – Денис подался к ней, замер… потом всё-таки чуть подался вперёд и поцеловал девушку. Отстранился, стал смотреть в аллею за оградой из невысоких кованых прутьев.

– Не жалеешь, что приехала? Я к тебе и не подошёл почти ни разу, – спросил он. – И сидел с тобой, молчал…

Настя улыбнулась:

– Не жалею.

За оградой неспешно проехала машина; слева, от главного входа, послышался разговор:

– Ну, это уже не столь существенно. Линия намечена, теперь надо просто выполнять.

– Однако есть некоторые нюансы…

В сторону заднего крыльца шёл Макарычев, сбоку от него – Кенесбаев. Денис скользнул по ним взглядом… и отчётливо увидел, как от остановившейся машины к ограде подходит бесшумный и очень быстрый человек. Лохматый и безликий. Подходит, поднимая правую руку очень знакомым жестом.

В следующий миг Денис сделал сразу несколько вещей. Одновременно.

Он встал между оградой и Настей.

Он выхватил из сумки «Байкал».

Он крикнул:

– Дядь Вить!

Увидев вспышку выстрела, казалось, заполнившую весь мир, он успел подумать: «Мне – в лицо! Убит?! Свет же очень быстро… а пуля…» – потом что-то ударило рядом в перила, чвакнуло, жикнуло, обожгло левую руку выше запястья, выше часов. Сам выстрелил – не глядя, ослеплённый, по памяти – услышал второй выстрел врага, боковым зрением увидел, как Кенесбаев неожиданно ловко присел, тоже выхватывая пистолет, а Макарычев дёрнулся всей правой стороной тела… но…

Виктор Данилович действовал очень быстро, хотя и стрелок бил с редкостной скоростью – недаром первый выстрел он сделал инстинктивно в Дениса, на звук, – источник явной опасности. Как все «витязи», Макарычев умел стрелять обеими руками и использовал произошедшее мгновенно и безошибочно. Сместившись вниз-вперёд-вправо, он неуловимым движением выхватил «Байкал», такой же, как был у Дениса. Выхватил левой и выстрелил – из-под лохматого словно выдернули тропинку, он подскочил, раскинул руки, взбрыкнул ногами и грохнулся навзничь. Его сообщник в машине рванул было с места, но сразу выпустил руль и свалился боком на сиденье – вторым выстрелом Макарычев попал ему в правое плечо.

Народу кругом сразу оказалось очень много, и самого разного, и у многих в руках было оружие. Начался шум, беготня… Гришка и казачата встали стенкой около Насти – все с пистолетами. Олег подскочил к Денису:

– Что с тобой? В руку попал?

– А? – Денис посмотрел: неглубокий порез, наверное, щепкой, отколотой пулей щепкой. Не отвечая, подбежал к Макарычеву, который поднялся на ноги и держался за плечо.

– Дядь Вить, – Денис даже не понял, что снова назвал Макарычева так, – давайте я перевяжу, у вас кровь сильно…

– А ну-ка пусти меня. – Валерия Вадимовна, бесцеремонно оттеснив сына, привычно-ловко взялась за дело. А Денис почувствовал руку на плече – вздрагивающую, плотную, тяжёлую. Обернулся – это был отец.

– Тебя не задело? – спокойно спросил он.

– Нет, – покачал головой Денис. – Так, щепкой царапнуло. – Он лизнул порез, поднял на отца глаза.

– Хорошо, – так же суховато-спокойно произнес Третьяков-старший.

…Водитель был мёртв. Между оскаленных зубов за посиневшими раздвинутыми губами выступила кровь, на сиденье лежал мелкий стеклянный сор от ампулы. Кенесбаев, осматривавший машину в лучах двух фонарей в руках полицейских, буркнул, выпрямлясь:

– Да уж. Это не уйгур. Это ваш брат, европеец. Что ж такое, работа своим ходом прямо на праздник приезжает…

Разговор как-то оттёр Дениса в сторону. Он хотел подойти к Насте, но внезапно увидел у угла здания молчаливую плотную кучку мальчишек и девчонок. И тех, что приходили утром, – и… Да. Их было явно не тридцать четыре, а побольше…

Денис подошёл к ним вплотную. Снова лизнул порез, который всё ещё кровоточил. Убрал в сумку пистолет – оказалось, он продолжает сжимать оружие в руке. И после этого спокойно спросил:

– Ну что? Все желают продолжать разговор о приёме в пионеры?

* * *

Грузопоезда из Верного пришли в Седьмой Горный на следующий день. И получилось так, что первым встретил их как раз Денис. День был воскресный, а точнее – это было раннее воскресное утро, Денис так и не ложился, потому что проводил Настю и казачат (нагруженных кое-какой литературой) за околицу, на дорогу, долго стоял там – и, когда шёл домой к спящему после праздника посёлку, то уже рассвело.

Он устал так, что почти спал на ходу. И даже шум – мерный посвистывающий рокот – на подъездной дороге с перевала не сразу привлёк его внимание. А когда всё-таки привлёк, то Денис – отупев от усталости и разнообразных переживаний – не сразу смог понять, что видит. Тем более что хорошо знакомые с детства грузовые поезда Дорожного Корпуса Империи тут казались призраком. Фантомом.

А потом из туч выкатилось солнце.

И Денис как будто проснулся.

И увидел – на первом контейнере переднего грузопоезда размашисто написанное огромными весёлыми буквами цвета пламени –

Дениска, чёрт!

Это мы!

ПРИНИМАЙ!!!

От пионеров Петрограда –

пионерам Семиречья!

– Ураааа!!! – заорал Денис и, размахивая руками, побежал навстречу махинам – медленно ползущим, добродушным каким-то, в сравнении с которыми помеченные значками электрона автопоезда «Энергии» казались мелкими букашками…

…Денис понял, что он идёт рядом с передним автопоездом, держит руку на оранжевом выпуклом борту и улыбается – широко, неосознанно, почти глупо – улыбающемуся в ответ – с высоты второго этажа, из кабины – водителю в чёрно-золотой форме гражданского Дорожного Корпуса. «Империя пришла, моя Империя», – бессвязно, прыгающе, радостно метались в голове мальчишки мысли, и он смаргивал радостные и гордые слёзы. Под его ладонью в могучем корпусе машины мягко урчало – работал неутомимый вихревой генератор.