Нина Петровна, бренча обильно навешанной бижутерией, без конца взлягивала на заднем сиденье от радости, от нее же временами и повизгивала. Выгрузилась она на пригородной станции, намереваясь рвануть в Москву. Мотивировала это тем, что не хочет везти «двоюродную племянницу» на дачу. Туканов не любит бездельниц, вот и решила отправить родственницу в столицу. «Помучается» с ней сама денечка три-четыре-пять… Короче, как получится. И вернется на дачу догуливать свой отпуск рядом с мужем.

— Ир, ты случайно не видишь вокруг моей головы ореол святости? В сравнении с Тукановой… — не преминула похвалить себя подруга.

— Я и вокруг своей-то ничего святого не вижу.

Мне вдруг показалась наша затея ненужной и глупой. Вместо того чтобы забыть и не возвращаться к вехам этой истории, упорно лезем за подробностями. Поиск подробностей обычно имеет последствия. Причем не всегда благоприятные. Кроме того, не хотелось тащиться пешком почти от поста ГАИ до терминала. «Дистанция огромного размера».

Но по-видимому, наша поездка спонсировалась заботой откуда-то сверху. Оставив машину на обочине скоростного шоссе в стороне, противоположной аэропорту, Наталья потащила меня на другую сторону и принялась отчаянно голосовать проезжающим машинам. Остановилась третья по счету, сверкающая черным лаком иномарка. Уже позднее Наташка мне подсказала, что это «Бентли». Благодарить благодетеля-невидимку через затемненные боковые стекла было невозможно, поэтому мы топтались на месте, не ведая, к кому именно обращаться с просьбой о доставке в аэропорт. К нашему удивлению, водитель сам выскочил из машины и, распахнув перед нами заднюю дверь салона, быстро вернулся на место. Рядом с водителем сидел пассажир с наметившейся лысиной на макушке. Наши «здравствуйте» и «спасибо» заглохли. Внутреннее великолепие машины мгновенно подавило радостные эмоции, тем более что водитель и пассажир молчали. Мягко шуршали шины по ровному покрытию дороги. Было так неуютно, что я пожалела упущенную возможность прогуляться несколько километров пешком. За разговорами-то?

Машина подъехала к стоянке, мы четко сказали «спасибо» и дождались момента, когда сняли блокировку дверей и выпустили нас на волю. Но быстро уйти нам не удалось. Несколько шагов, и Наталью окликнул тот самый лысый тип, что сидел впереди. Он призывно улыбался. Меня почему-то обрадовало, что лысина у него начинается прямо ото лба, так сказать, от точки отсчета роста волос. Но больше придраться было не к чему. Лицо приятное, приветливое. Умное лицо умного человека. В руках у него был дипломат.

— Серегин? — неуверенно спросила Наташка.

— Да Валерка, Валерка я. Неужели так изменился?

— Ну-у-у… В школьной столовой в очереди за компотом и булочкой не узнала бы. Повзрослел, по… поумнел…

— Тебя я сразу узнал, ты совсем не изменилась, а вот твою приятельницу…

— Ирина, — поспешно представилась я.

— Знакомься. Это честь и совесть моей вредной натуры, — быстро сообщила Наташка. — Сам понимаешь, куда ж нормальному человеку без чести и совести? Временами она подменяет меня и в умственном плане развития, когда окончательно перестаю соображать. Впрочем, как и я ее. У нас взаимозаменяемость. Ты сказал, у тебя есть только пять минут? Давай не будем отвлекаться.

Валерий Павлович довольно улыбнулся:

— Ты все такая же. У меня не пять минут, а пара часов в запасе. Лечу другим рейсом. Так что пойдемте-ка в ресторан, там и поговорим. Здесь слишком много народа.

— Без спиртного! — выдвинула условие Наташка. — Мы за рулем.

— А я вообще не пью, только в строго обязательных случаях.

— По приказу, — догадалась Наташка.

— По обстоятельствам, — очередной раз улыбнувшись, поправил он Наташку и взял под руку. — Нам в левое крыло, VIP-зал.

Подруга осторожно высвободилась и прилепилась ко мне с пояснением: «Нет, я так не могу. Без чести, совести и в какой-то мере ума». Надо же, какой приятный у дикторш голос. Такие задушевные объявления о переносе рейсов. Даже уезжать не хочется.

Серегин засмеялся:

— Я и не думал вас разлучать. Какую кухню предпочитаете? Японскую или европейскую? — Он нервно оглянулся по сторонам, словно надеялся увидеть там развернутую в порядке рекламы экспозицию специфических блюд той и другой кухни.

Мы с Наташкой переглянулись, и она скромно предложила остановиться на европейском уровне…

Пока ждали заказ, разговор шел на семейные темы. При этом Валерий Павлович без конца оглядывался. Я участия в разговоре не принимала. Потом Наталья и Серегин принялись вспоминать школьные годы, учителей, учеников и наконец дошли до Володьки Кириллова. И тут выяснились такие вещи, что голова пошла кругом.

У Кириллова Владимира Родионовича особых жизненных проблем не возникало. Служба в основном проходила за границей. Последнее место работы — Особый отдел в одном из армейских подразделений Группы советских войск в Чехословакии. Тогда она еще не распалась на части. Окончание срока службы совпало с выполнением государственного решения об их окончательном выводе. Таким образом, Владимир отслужил как надо и вернулся. Дело прошлое, но рассказал много забавного. Особенно из жизни комсостава и их жен.

Я толкнула под столом ногу подруги, намекая на отклонение тематического маршрута в сторону. Ну какое нам дело до торгово-бытовых предприятий, где в первую очередь отоваривалась именно верхушка армии? Здесь, в Союзе, была та же система обеспечения партийных и государственных органов. Чем выше рангом, тем лучше.

Наталья от толчка расправила плечи и сморщилась, заявив, что это не интересно. В конце концов, основная часть офицерских жен паслась в чехословацких магазинах, помогая им со сверхплановой реализацией товара. Можно подумать, жена Кириллова в таких набегах не участвовала и из-за границы он вернулся ни с чем.

— С книгами, — серьезно ответил Серегин, — и дурацкой идеей… — Он хохотнул, достал из нагрудного кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. — Не возражаете, если я сниму пиджак? Жарковато.

Мы выразили полное одобрение. Я осторожно вернула его к «дурацкой идее» Кириллова.

— Ну да. — Серегин улыбался во весь рот. — Володька с детства был одержим поисками кладов. У него имелась масса литературы по этому вопросу. А в Чехословакии он заразился идеей разобраться с золотом рейха. На уровне профессионала-любителя.

— Вы имеете в виду пропавшие после войны тонны золота рейхсбанка? Так называемое «золото Третьего рейха»? — Я тоже улыбнулась. — Нацисты планировали использовать драгметалл для своего возрождения в будущем.

Серегин взглянул на меня с интересом:

— У Володьки скопилась куча материалов по этому поводу. Некоторые я сам лицезрел.

— Не вижу повода для ухмылок. — Прищурившись, Наташка напряженно смотрела в безоблачное небо за стеклом. — А вот повод для его физического устранения вполне весомый.

— Перестань. Ну что ты, в самом деле, как ребенок. Никакого золота Володька не нашел. А погиб… по пьянке. Свалился со строительных лесов и… Несчастный случай. Забудь.